* * *

[galleonych]

Ефремов же решил поднапрячь мэра столицы, чтобы начать делать хоть что-то с новым зданием. Может, готовое арендовать на первое время? Хорошенько порывшись в бумагах, состоявших из затёрханных и местами порванных клочков в целлофановом пакете, он откопал бессрочный пропуск в мэрию и решился-таки туда нагрянуть.
С утра пораньше посетители, как всегда. Ещё и восьми часов нет.

Юрий Михайлович вздохнул, когда услышал голоса в приёмной. Секретарь набрала внутренний номер:

— Юрий Михайлович, к вам тут Ефремов Иван Львович, врач психотерапевт.

Мэр сразу напрягся. Ефремов. Не тот ли это Ефремов, про которого ему Виноградов все уши прожужжал. Если прислушаться к уважаемому Лужковым врачу, тогда надо этого психотерапевта гнать в три шеи. Однако мэр был человеком любопытным.

— Пусть пройдёт.

Иван Львович вальяжно вплыл в кабинет, маскируя боязнь чиновников. Сколько их он ни перевидал, но от них зависело благосостояние то поликлиники, в которой он опять взял полставки, то вот теперь школы ведовства и колдовства. Юрий Михайлович молча взирал на вышедшего своим фирменным тяжёлым взглядом. Говорят, люди этого его взгляда побаивались. Даже Виноградов признавал, что у мэра есть задатки экстрасенса. Хотя может и врал, шельмец. Все хотят подмазать шефа и льстят о том, что наиболее приятно. Сам на легилеменцию напросился, наверное. Попробуем прочитать его. Ага, защищается инстинктивно.

— Да, Юрий Михайлович, я пришёл, наконец. Я лечил самого Гарри Поттера. Очень интересный случай, попробуй, отличи магию от бреда.

— Ну, рассказывайте, зачем пожаловали. Как-то до этого без нас обходились в своей, м-мм, школе, — прокряхтел Лужков, поправив галстук.

— Да вот, помещение хотим арендовать, старое, м-мм, в аварийном состоянии. Хотя бы так на первое время.

— Это как же вы помещение до аварийного состояния довели? Небось, своими алхимическими опытами, шарлатанскими потолок прожгли? — спросил Юрий Михайлович серьёзно. Вряд ли он шутил, хотя по лицу было непонятно.

— Там война была, нападение… фанатиков.

— Каких фанатиков? Церковных, что ли?

— Военных, с автоматами. Кто их знает, церковные ли они были или атеисты. Половину убило, половину посадили. Нам ордена дали, за победу, — Ефремов отвернул борт ветровки и показал надраенный орден Мерлина.

Юрий Михайлович внимательно разглядел орден.

— Это не российский. Какой страны? Что-то я не припомню вообще никаких вооружённых нападений на моей земле, да ещё в школе.

Тут Лужков лукавил, информация к нему приходила, но очень обрывочная. Любопытство его снедало, и тут сам участник событий!

— Англии. Организатор был нерусский, исполнители — тоже.

Ефремову надоело рассказывать старую историю на новый лад, но ничего не поделаешь, дикие маглы и мугродье.

— И как же вы отбивались? Или у вас в школе тоже автоматчики? — усмехнулся Лужков. — Что-то вы темните там, уважаемый.

— Маги против оружия, смертельное заклятье. Это временное помещение, надо строиться, простите за прямоту.

— Ну, так вперёд, на аукцион. Я не понимаю, зачем вы моё время тратите? Хотите в моём лице покровителя заиметь? Так для того, чтобы вам помогать, я про вашу контору не знаю ничего. И чую я, что ничем хорошим вы там не занимаетесь, одни проблемы пока от вас.

— Не забыли, кто вылечил ваших девочек? — Львович вышел в открытое наступление.

— Не забыл. Однако же, кто их до такого состояния довёл? Все эти ваши игры мне совершенно не нравятся. Поэтому либо подробно мне отчитывайтесь, что за школа, какая программа, что за организаторы и прочая, либо идите прочь и живите сами по себе. Я вас трогать не буду из-за дочек, но и помогать неизвестно кому не собираюсь. К тому же, мне порассказали про вас лично и ваших учеников…

— Ай да Михаил Викторович, ай да фантазёр! Даже Гарри не видел лиц похитителей, это ясновидящих надо привлекать, да все шарлатаны. А у нас учатся программисты, у которых нет-нет да причуда какая найдётся.

— Может, и фантазёр, может, и шарлатан — да вы не лучше!

— Может, программу почитаете для начала?

Врач выложил на стол толстенную папку, которыми приходилось разбрасываться по инстаниям.

— Почитаю-почитаю. Я вообще всяких экстрасенсов уважаю, какие-то силы у них есть, как ни крути. Хоть и против божественной власти идёте… В общем, оставляйте, посмотрю — подумаю. Можете идти пока… Хотя постойте, — Лужков лукаво улыбнулся.

— А покажите мне трюк какой-нибудь.

— Вингардиум Левиоса! — тяжёлое пресс-папье вознеслось над поверхностью стола и плавно спикировало в свободную руку просителя.

— И правда колдуете, — в глазах мэра сверкнул восторг ребёнка. — Ну-ну, Иван Львович, идите пока, позвоните мне через пару дней. Я подумаю, как с вами быть.

На обратном пути колдомедику явился покровитель и заговорил прямо из кармана:

— А ты игрок, опасный игрок! Не зря я так долго ждал тебя в Хогвартсе.

— Это не вы устроили заварушку с Волдырём?

— Я ошибся в выборе управляемого конфликтогена. Он вступил на путь зла и отхватил слишком большой кусок, который не смог проглотить.

— А сейчас? Может, я тоже не гожусь для отмены Статута? Первые плоды мы уже собрали, болезнь выкашивает оставшихся магов, за которыми я не могу уследить.

— Ты прирождённый лекарь, к тебе тянутся.

— …Мужик, хорош с видиком болтать, — не в меру любопытный подросток глазел через плечо.

— Это «Скайп». И я тебе пока «дяденька».

Лужков же в это время названивал Виноградову:

— Знаешь, Мишка, твой профессиональный товарищ уже до меня добрался, уже требует. Любопытный фрукт.

— Явился? Ну и наглый тип, — спокойно прокомментировал Виноградов, хотя внутри всё загорелось от обиды и чего-то типа профессиональной ревности.

— Ага, явился. Фокусы тут показывал. Забавные. Мне он вообще понравился. Чего ты взъелся на него?

— Я не взъелся, Михаил Юрьевич. Мне профессиональная этика не позволяет жуликов и шарлатанов поддерживать.

— А я вот не думаю, что он шарлатан. Человек спокойный, уверенный в себе и своих силах. Я тут справки навёл, говорят, у нас тут битва была за их, как его, Ассамблеум. Так он там отличился, герой битвы.

— Не знаю, не знаю. Там на них такие же сомнительные типы и напали. Крысиные разборки, банда на банду…

— Ты, друг, прежде чем ярлыки вешать да завидовать чужим успехам, разберись в ситуации и проанализируй, почему у нас король экстрасенсов — это ты, а этот выскочка только-только появился — и к нему ручеёк молодых талантов потянулся. Может, это ты у нас шарлатан? — хохотнул Лужков.

Виноградова на том конце провода приморозило к стулу.

— Это ваше право подвергать сомнению мою многолетнюю службу вас верой и правдой… Считаете Ефремова достойным конкурировать со мной — я более не вмешиваюсь. Однако смею напомнить, что я считаю, что он приложил руку к похищению ваших дочерей.

— Помню я, помню. Однако доказательств, кроме твоего глубокого убеждения, я что-то не вижу.

— Стоит ли это понимать как-то, что вы разрешаете Ефремову строительство школы в Москве? — холодно уточнил Виноградов.

— Я пока не решил, кто из вас двоих бо️́льший шельмец. Вот ещё справки наведу и сделаю выводы. Тут такое дело, спешить нельзя. До связи, Миш, — в трубке запиликали короткие гудки.

Михаил Викторович положил трубку. Руки взмокли от нервного разговора. Надо, пожалуй, выпить коньячку, а потом позвонить паре человечков, разузнать побольше об окружении Ефремова. Надо подбираться поближе и давать ближний бой, а, честный или нет, тут уж не до того, слишком много на карте стоит.

Гера преспокойно сидел в мозговой серверной и мониторил пополнение библиотеки, как его вызвали в «Твиттер», срочно и безотлагательно.

— Герман, ну-ка сворачивай свои дела и дуй ко мне, есть разговор срочный, — тон Ивана Львовича не предвещал лёгкой беседы.

Соболевкий понуро повиновался. За стойкой в пустом кафетерии стоял только начальник и глодал очередную выпечку, доведённую до состояния кексов Хагрида.

— Так, возьми-ка тоже эту кофейную бурду, чего зря стоять?

— Рассказывай, что с тобой творится? Ты чего который раз уже друзей подставляешь?

— А что случилось? — осторожно интересовался Гера, мучимый смутной догадкой.

— Вот ты мне и расскажи. Сначала Гургена бросил посреди боя, так что он потом с таким трудом тебя простил. А теперь опять! Хоть по твоим словам эта женщина-кошка и не опасна, но она разыскиваемая преступница. И пришла сюда с преступником, который, между прочим, опять Гуго шкурку попортил. А ты ей позволил уйти.

— Но я любил её, она моя жена, и дети мои, наверное. Глазки у них карие, доминантные. У Грега голубые, а у кошки зелёные… — Гера впадал в резонёрство. — И детей боюсь, и за их мать тоже боюсь. Это из-за меня она родила, так ей ходить и ходить бы пузатой.

— Родила бы всё равно, рано или поздно, ты херню-то не пори. Ты пойми, Гера, она — враг и она переметнулась к врагам, попользовалась тобой и бросила. Никакая она тебе не жена, она с Пожирателем путается. А если дети твои, то надо их найти и заниматься их судьбой. Наплодил — надо отвечать.

— А что я Катьке скажу? Откуда котята?

— А Катька тебе кто? Жена? С блядством своим тоже заканчивай давай, персонал мне развращаешь. Из-за твоих амурных похождений уже сколько дерьма всякого случилось, — разбушевался Ефремов в праведном гневе. — Нравится тебе Катя — так женись. Детей усыновляйте или бабушкам, на худой конец.

— Так я на Катьке жениться собираюсь. Мы только полгода живём, присматриваемся. Считайте, что это секс по дружбе. Чего тут больше, я и сам не скажу. Товарищ она мне, боевая подруга. А Иннесс я люблю, кажется.

— Секс — это секс, и он должен быть по любви. Я вот с Сусанной всю жизнь в любви живу, и до сих пор секс ого-го какой. А без любви секс станет скоро противным. Дружить — дружи, а жениться по любви надо. Ох молодёжь, что же вы делаете со своими жизнями? — Иван Львович распинался как мог, от чистого сердца переживая за Германа. И он почти не кривил душой про Сусанну, он её любил, и всё у них было отлично. Если бы не Чашка…

— Ну, куда мне деваться, если она к сметроеду ушла?

— Жди другой любви, большой и чистой. Она, бывает, и под старость приходит. Сейчас по глупости женишься, а потом уже поздно что-то менять. Детей наплодите, и живи с нелюбимой бабой до самой смерти.

Ага, также как и тебе самому, Галлеоныч. Гуго уже давно всё слил, как ты с терапевтом чашками обмениваешься.

— Ты послушай меня, Гера. Я к тебе как к сыну отношусь. Я в своей жизни много ошибок сделал, — Иван Львович грустно отпил кофе. Его бурная проповедь сдулась, когда он вспомнил про Чашку.

Ну да, чужих тек не бранят и не песочат.

— А, правда, что Катьке сказать или другую ждать? Я ведь только во вкус вошёл, она меня любит очень. Даже Иннесс так меня не любила. А вдруг уйдёт? Мне опять таблетки пить от половой охоты?

— Катьке так и скажи, что не любишь её. Сама уйдёт, если гордость есть. А так смотри сам, конечно. Раньше люди женились без любви, никто и слова такого не знал. Но брак в любви — это качественно совсем другое явление, это я тебе точно говорю. Можешь сейчас синицу в руках оставить, а можешь журавля всю жизнь прождать. Но если дождёшься — сам себя не узнаешь от счастья, — Иван мрачно допил кофе и поставил стаканом об стол точку в беседе. — И хорош метаться от этой кошки в панике. Она — блудливая дрянь, и выкинь её из головы.

— Не видел. Дети — это святое. Если ты мужчина, то должен за них отвечать. Не хочешь сам воспитывать — матери своей отдай. Пойми ты, если твою кошку в Азкабан упекут, что с твоими котятами станет. Да ещё и не факт, что они твои. Надо разобраться. Вот поймаем её — и допросишь с пристрастием. А ты хочешь легко жизнь прожить? Не получится, дорогой. На всю жизнь подростком не останешься.

Ефремов уже уходил, разговор окончен. Ему было жаль понурившегося Соболевского, и он похлопал того по плечу:

— Говорят, время лечит. Лечат люди, на самом деле. Надо только правильных людей найти.

Покинув директора-психолога и новоявленного приёмного отца в одном лице (отож, второй Дамблдор!), Гера пошёл докручивать мысли о невесте. Ему страсть как надо было пообщаться с кем-нибудь, чтоб осмыслить сказанное Ефом, но заклятье неразглашения не давало ему выболтать слишком много. Из своих — заклятых только двое, но Арут хреновый отец, а Гуго юн, да к тому же мужской вариант кекелки. Есть Псина, не слишком свой, но и не чужой абсолютно. Туповат, и обладает чудовищным самомнением, никогда не бывает житейским обывателем, а всё время рядится в маску психолога-суперпрофессионала, хотя проработал лет пять в средней школе, ведя клуб и консультации, и был воткнут в Хог на освободившуюся ставку. Гера иногда чинил ему сайт, и это вполне могло проканать за оплату услуги, ибо Славик был жаден до бабла. Но курсы психологии и сеансы терапии оканчивались только глубоко после обеда, а Геру колбасило прямо сейчас.

Катя была сущей овуляшкой, но бесплодной — без овуляции, не смогла бы родить, но страсть как хотела детей. Своих, новорождённых. А Иннессины котята могут и вырасти в огромных котищ — это пока мамашу поймают и предадут суду Визенгамота. Хотя они вроде бы не кричат так надрывно, как обычные. Течная кошка и та громче кричат, особенно покойная Люська, которая летала за Галлеонычем и требовала немедленной помощи. Да и как молодую женщину просить усыновить троих полукровных детей преступницы с полукошачьей внешностью? К тому же, неизвестно, что будет с Иннесс. А вдруг суд её оправдает? Всякие там смягчающие обстоятельства, дети, опять же. Зато если уж Катька согласится их воспитывать, то окружит их заботой так, что Гере вообще не о чем будет волноваться.

А может, и не жениться на Кате, последовать совету Ефремова, да стать отцом-одиночкой? Ой, Мерлин, чего только в голову не лезет…

«Кошка… Иннесс… А точно ли они мои? Ну нет, надо Снейпа будет спросить, есть ли способ устанавливать отцовство без теста ДНК. Ах, Снейп ушёл, хотя нет, вот он в “Твиттере” тусуется, видать, у доктора ещё один пациент не пришёл. Вдвоём они. Ладно, не буду лезть, вот тут файлик есть интересный. Ого, чит-код для недокументированных возможностей: unoffcial features.doc. Заклинание для вызова игр из лабораторного мозга. Посмотрим. Ага, монстры против ассассинов и наоборот. Гера поманил телефоном, и монстры с воинами рассыпались по полу Выручай-комнаты. Теду показать или это непедагогично? Да компьютерный сычонок растет, волк-одиночка. Ну не дружат дети с инвалидами детства. Помфри его развращает женственностью, Невилл сам недавно стал храбрым гриффиндорцем, сам был почти сквибом с задержкой магического развития. Но он такой родился… Ой, опять начинается».

…Псина морально-этическими вопросами задавался, а бухнул так:

— Невесте? Знаешь, у меня тут есть дети. Я хочу их воспитывать. Я буду их воспитывать, потому что я их отец. Если ты меня поддержишь — я буду любить тебя ещё больше и сильнее, потому что ты — отважная женщина. Если нет… прости, но детей я не брошу. Их мать? Я не хотел бы о ней говорить. Тебе скажу лишь, что мы расстались. Я вот усыновил, правда, это Женин сын. И ты решайся.

Собранная вскладчину мозаика советов немного успокоила невротика. Всё равно ещё нескоро до процесса. Глядишь — и Львович ещё умную мысль подкинет или Катька родить успеет. Тогда от неё не денешься. И надо ли деваться? Она подруга дней суровых, наша, колдунья. Интересно только, как у магов с международным усыновлением?

Снейп же заявился к старому подопечному с вопросом:

— Джон, ты собираешься книги отдавать?

— А ты где был? У нас ассистент программиста чуть не помер, а ты шляешься… Нас тут магии чуть не лишили, а ты…

— Я из магии создан, если б меня её лишили, я б развоплотился. И отлетел бы на Авалон, ну, в ноосферу, где Лили с Джеймсом.

— А кто такая Лили? А, мать Поттера, вспомнил. А что, у тебя это больной вопрос?

Сева прикрыл агатовые глаза.

— Понял, несчастная любовь. Да что же сегодня день такой, все вдруг влюбились, всех утешать надо. Но литературу не отдам, у меня диссер медиковедьминский. И оштрафую, я тут директор. Это ж надо, на войне все смелые, а при худом мире струсили…

Ещё вдобавок пришло письмо от Анжелины Уизли, которая винила доктора в смерти Джорджа. Ну да, полгода уже. Жаль бабу, сначала ухажёр убит, потом муж.

А потом подтянулся Арут, который требовал устроить матах¹, и ему надо срочно освящённой соли, баранины он уже наготовил, но нечем посолить.

— Да что я тебе, вардапет или епископос²? — ответствовал директор. — В церковь иди.

— Да я только уверовал… А мне ещё надо зверушку вернуть, где она вообще обретается?

— Да у наших, у Хагрида. Под суд ещё не угодили, такую страсть в неволе содержать. И да, не торопись к нам лететь, наколдуй портключ.

— Так я не умею.

— Тогда скажи Гургену, пусть отвяжет.

— Так он сейчас не в Хогвартсе, а на учебе.

— У меня так голова кругом идёт от ваших перемещений… Жди, пока явится.

Сергей Кужугетович всё ещё обживался в новом кабинете. Он перенёс сюда большинство своих личных вещей, но обстановка всё равно была неуютной.

Новоявленному министерству выделили временное помещение в старом особняке, который требовал ремонта. Однако, как подумал министр, мрачные сырые помещения хорошо сочетались с его сегодняшним восприятием магии как таковой.

Он сам установил свой ноутбук, свой рабочий телефон, рассортировал папки и бумаги. Секретаршу свою он оставил на прежнем месте, поэтому приходилось самому заниматься мелочью, зато это помогало думать.

А думал он о том, что надо выбрать заместителя по военной подготовке боевых магов. У него было несколько кандидатур с той или иной степенью одарённости магией и лидерскими качествами. Почему-то Сергей Кужугетович считал, что для этой должности подходят футболисты, — наверное, из-за физподготовки и дисциплины, умения работать в команде. Главные претенденты — Мостовой и Аршавин — как раз были и талантливыми стихийными магами, и хорошими лидерами.

За этими думами его застал звонок на рабочий телефон, от которого он чуть инфаркт не схватил. Это был первый звонок ему как министру магии. Знаменитому спасателю звонил маг, испрашивая разрешения на аудиенцию.

— А, тот самый Иван Ефремов?

Министр с любопытством открыл папку на столе с надписью «И. Л. Ефремов» и быстро освежил в памяти основные факты, сопоставляя с проблесками воспоминаний о Хоге.

— Давно вас жду для знакомства, вы ведь, как-никак, всю эту кашу заварили, а теперь и не показываетесь начальству.

— Да, придётся потолковать по-хорошему.

— Ну, скажем, сегодня после обеда приезжайте. Записываться пока всё равно не у кого, секретаря нет, ф посмеялся министр.

«Он как Кингсли, поразительное сходство характеров». Ефремов успокоился, хоть успеет чаю попить с сухим тортиком.

…После обеда Шойгу сидел на подлокотнике кресла и слушал доклад Рона об организации департамента авроров. Естественно, было куча проблем, в основном, бюрократических. Сделав параллельно пару звонков нужным людям, некоторые из этих проблем он решил. Однако оставалась главная — кто будет руководить боевыми магами. Он решил посоветоваться с Уизли.

— Я бы самого Гарри позвал, да вот, он на войне сломался. Хочет учить или спасать, — сокрушался тот, кого Галлеоныч называл Рыжиком.

Сергей Кужугетович рассеянно взял с полки и стал крутить в руках одну из причудливых деревянных скульптур из корня дерева. Находить и обрабатывать такие корни было его хобби. Из этого он сделал нечто, похожее на сову с распростёртыми крыльями.

— Да я думаю, надо русского, местного, чтобы парни ему доверяли. У меня есть два футболиста, один уже почти на пенсии, а второй — ещё звезда в полном расцвете сил. Мальчишки-студенты должны признавать своего лидера и уважать его. Вот пока к старшему склоняюсь, у него и опыта побольше, и звёздная болезнь миновала.

— А когда вы мне заплатите за подготовку отряда? — хоть и разбогатев, Рон оставался ужасным скрягой, у которого в глазах только и щёлкали денежки.

Сергей Кужугетович рассмеялся над английским коллегой и пообещал заплатить по трудовому договору сразу после того, как первый состав аврорского отряда сдаст экзамены на профпригодность. Кстати, надо над тестами подумать и посоветоваться с Шеклболтом и Ефремовым. И тесты на трансгерссию тоже, Ронни сказал, что Звартоц усердно учится, но сдавать негде. Или в Англии и потом ставить апостиль? Порешили на том, что пока все будут через английское минмагии делать, покуда своей методической базой обзаведутся.

Внезапно в дверь постучали. Министр встал с кресла.

— Войдите.

Рон тоже встал, собираясь уходить.

— Здрасте, Сергей Кужугетович. И тебе, Рыжик, привет.

Помнишь, как ты нас из Хогвартса на метле вывозил?

— Ага, под мантией-невидимкой.

— Кто б помог мне палочку увеществить?

— Увеществить палочку? А это что и зачем? — недоумевал Рыжик.

— Моя бесхозная была много лет. Дамблдор отказал.

— Так это бывшая палочка Гарри! — сообразил Уизли. — От которой он избавился в пользу музея.

— Он мне и камень отказал.

— Так вы теперь как второй Альбус Персиваль! — даже после того, что они видели в предсмертных воспоминаниях Снейпа, Рон уважал своего кумира детства.

— Что-то вы о непонятном толкуете, — встрял Шойгу.

— Извините, уже молчим, — Ефремов улыбнулся ещё раз, чувствуя эмоции приятия.

— Где бы мне информацию добыть, чтобы каждый раз идиотом не выглядеть? Есть какие-то учебники по истории или что-то подобное? — раздражённо спросил министр. Ему очень не нравилось, что в своей подшефной отрасли он ни шиша не понимает.

— Это в Косой переулок, там учебники продают. Им мемуары Гарри.

— А я в деньги сосчитать никак не могу.

— Я тоже не мог, потом привык. — Ефремову страшно захотелось выпить. Хорошо, Шойгу боевик, а не телепат.

— Ну ладно, разберусь.

Сергей Кужугетович посмотрел в упор на Ефремова. Так как сам он не был славянской внешности, то и к потомку горцев сразу почувствовал симпатию.

— Ну, Иван Львович, теперь о ваших проблемах. Садитесь и рассказывайте.

Министр открыл шкаф и достал штоф водки и три рюмки. Эх, опять про Акцио забыл! Палочка лежала в футляре на столе, он ещё не привык ею пользоваться.

Грохнув выпивку на стол, он сказал:

— Но сначала — за встречу. Рональд, разливай.

«Какой дружелюбный министр! Не ужраться бы ненароком». Выпив вкусной сибирской водочки и закусив сушёным мясом из вазочки, Шойгу вновь посмотрел на Ефремова. Было видно, что директору школы водка тоже пришлась по душе.

— Ну, в чём там у вас загвоздка со школой-то? Я слышал, вам лицензию не дали?

— Именно. Вот программа, если что… набросали на досуге. Из училища ушёл, зашиваюсь. Поликлиника, школа…

С человечным министром можно было и обсудить дела МЧС, на которые его вызывали на первой работе.

— А что говорят? В чём проблема с лицензией? Расскажите поподробнее. Нам школу надо срочно запускать, молодое поколение — это приоритет.

— Да вот, мы пока в Интернете работаем, сначала от декана факультета Йераштахав, потом от Айастани крунк. Помещения нет, мэр зажал. Замкнутый круг: ни помещения, нет лицензии, а без лицензии строиться не дают.

— Ну Россия, ну бюрократишки… Значит, мэр зажал? Чем мотивировал? Хочет крышевать? — Шойгу говорил максимально открыто, потому что Ефремова нужно было расположить к себе. Полезный человек, к тому же дельный мужик, как видно из биографии. Можно положиться будет потом.

— Да я пока приглашаю в попечители, трое или четверо есть, пока платят из Хогвартса.

— И кто конкретно? Может, Юрий Михайлович возражает против кого-то из попечителей? Он сам приглашён?

— Хороший окклюмент, не поймёшь, что у него на уме. На попечителя пока не напрашивался, но кто-то его подзуживает однозначно.

— Погодите-ка.

Сергей Кужугетович взял рабочий телефон и набрал мэра престольной.

— День добрый, Юрий Михайлович. Как здоровье?.. По делу, да, я всегда по делу, простите уж, никак не соберусь позвонить поболтать… Да вот, мой подопечный у меня сейчас, докладывает, что ему лицензию на школу магии не дают… Ага, он самый. Припоминаете?.. Говорит, помещения нету, а мэрия упёрлась, бумажками описывается, а здания не даёт. Правда, что ли?

Министр барабанил пальцами по столу.

— Шарлатаны?.. Кто, маги? Это ты, Михалыч, и меня шарлатаном считаешь?

Обстановка явно накалилась.

Ефремов мысленно молился за то, что бы мэр несильно расходился, но заклясть его Конфундусом мог только собеседник, который не был менталистом ни разу.

— Виногра-а-а-а-дов!.. — Шойгу брезгливо поморщился. — Этот слизняк что хочешь напоёт, лишь бы своего положения Придворного Мага не лишиться. Юрий Михайлович, гоните этого шута в три шеи. Он же в попечители просто метит, а его не берут… Да. А если что, я за Ефремова ручаюсь… Хорошо. Когда ему подойти?.. Сразу в комитет архитектуры? Где-где? Это временное помещение? Хорошо. Только ему строиться надо, как лицензию получит… Именно. Я помню, у вас там место завалялось рядом со школой олимпийского резерва, ещё свободное?.. Вот и ладно. Буду должен, если что. Всего хорошего, Юрий Михайлович.

Ну, наконец змея, кусающая собственный хвост, развернулась по всей длине и поползла явно в направлении выхода. Как бы разобраться с Виноградовым, не лишая Геру законного места? Это придётся долго обдумывать. Кстати, а не Викторыч часом пакостит в Интернете? Как бы прощупать его…

— Большое спасибо. А оно хоть где территориально?

— Корпус второй территории ФГУП «НАМИ», бывшое проектное бюро автомобилестроения. Оно заброшено и городу отошло. Охрана дикая, надо приручать.

Ефремов пожал руку министру и Уизли и вышел из кабинета в заметно улучшившемся настроении. Шойгу подумал, что, наверное, это никогда не кончится. В России проблему можно решить только путём силы, денег или связей. Ну что же, работаем дальше — и он вернулся к прерванному разговору с Роном.

Джек сидел за ноутом и работал, параллельно слушая «Евроньюс».

— Громкий скандал в мусульманском обществе. Пакистанскую провинцию раздирают противоречия. Эта история началась недавно с небольшом городе Аллай на севере страны. Здесь живёт обычная семья, которую соседи признают правоверными мусульманами. У семьи не было детей, и вот год назад женщина, наконец, забеременела. По словам соседей, семья пропала на несколько месяцев, а потом вновь появилась с младенцем. Но младенец оказался монстром. У него синяя кожа, очень длинные руки и ноги и большая голова. Соседи чуть не устроили самосуд, желая уничтожить это исчадие ада, в результате семья Усман сбежали в Исламабад к родне. Здесь они обратились к мулле с просьбой объяснить другим верующим, что ребёнок — это не проклятье Аллаха, а несчастное существо, и Ислам велит заботиться о нём. Врачи диагностировали у малыша цианоз неясного генеза, ен🌟 коррелирующий ни с сердечно-сосудистыми, ни с легочными заболеваниями, диагностика и лечение, которые они собираются делать в Германии, очень дорогие. Сейчас Усманы вернулись в свой город и собирают всем миром деньги на лечение. Они обращаются ко всем мусульманам и просто добрым людям с просьбой о помощи. Номер счёта и контакты вы видите на экране.

Мосеев напрягся и переключился на финальные кадры онлайн-трансляции, едва успев снять скриншот. Надо было посоветоваться со Снейпом, не воскрес ли Волдырь в очередной раз. Для этого он ещё и выделил в телефон воспоминание, но не знал, можно ли его передать по ММС. Снейп долго орал в трубку, что такое невозможно, надо срочно встретиться в личке твиттера, благо что скачивать и просматривать мысли он научился и без Омута памяти.

Снейп молча просматривал кадры скриншота, увеличивая их, пытаясь найти сходство между синим младенцем и своим бывшим шефом. У малыша были армянские черты, вроде бы, хотя они могли быть и у пакистанца, если он нечистокровный. Однако шестое чувство профессора показывало, что ребёнок имеет волшебные способности. То ли его озорной умный взгляд, то ли какое-то неуловимое мерцание вокруг него, которого не было у родителей на кадре…

Снейп задумался. Если ребёнок Лорда и той несчастной армянки выжили, и каким-то немыслимым способом оказались в Пакистане, то чем это грозит? Пакистан — полностью мусульманский, там иная магия и иные магические традиции. Договориться по-хорошему с местными колдунами не получится. Да и не предсказать, как они там отреагировали на такое явление. А если узнают, что это сын Волдеморта! Либо уничтожат, либо, наоборот, дадут вырасти и выпестуют мага такой силы, что будет нам новый Лорд, только уже во имя Аллаха.

Нет, надо срочно принимать меры. Можно, конечно, посоветоваться с Альбусом, но лететь надо срочно. Либо убить ребёнка, либо уничтожить его магию. Альбус, конечно, убить не даст. А за самоуправство просто прибьёт ментально.

В общем, надо быстро проконсультироваться и собираться на Восток. Ефремова тоже не берём, он не даст убить новорождённое существо. Да и нечего ему знать вообще, он же не видел ободранного абортыша на призрачном Кингс-Кроссе.

— Профессор Дамблдор, сэр… Не подскажете, что делать с безвестным ребёнком Волдеморта? Лишить магии, насколько я знаю, можно тремя способами. Первый — спаиваем и перекрываем все воспоминания о магии, чтобы при любой попытке колдануть плохо становилось (но это злобно для спонтанной магии). Второй — воздействуем на солнечное сплетение прямым ударом боевой магии, разрушая центр (необратимо и лечению практически не подлежит, смерть наступает в течение года; симптоматика, как у отравления). Третий — оборачиваем энергетический центр коконом, который блокирует использование магии, но не препятствует процессам жизнедеятельности. Человек живёт с ощущение постоянной изжоги.

— Пусть лучше изжога, чем водка, которая погубит малыша также, как и удар в сердечную чакру. Хорошо, что это не египтяне, у которых вдоволь мантикор.

Решили лететь на мётлах. Взяли с собой провизии и палатку, потому как лететь долго и через опасные глухие места. Снейп взял компас и карту, потому что неизвестно, как поведёт себя магия вблизи Тибета. Говорили, что там, в горах, иногда возникают помехи в заклинаниях. Джек бурчал, что не может покинуть фирму надолго, так как был патерналистичным и авторитарным шефом для бизнеса, интересовался работой каждого члена самостоятельно и задавал тон в работе. Его заместитель по кличке Гадя годился лишь как младший брат «крыши», да ещё как источник волос для оборотки. Снейп уверял, что экспедиция много времени не займёт. Что там, маленький город, полный невежественных маглов. Хотя сам он отнюдь не был уверен, что они скоро обернутся, и готовился тщательно. Даже походный набор зельевара взял. Труднее всего было отпроситься у Макгонагалл. Она никак не могла зазвать Гермиону хоть на полставки, и школа оставалась без зелий. Невилл же до сих пор справлялся не со всеми зельями, а только исключительно с растительными. Хорошо, что для лазарета Сева успел наварить побольше ещё в августе.

В итоге, кое-как отпросившись на неделю, мужики в один прекрасный день надели рюкзаки, тёплые куртки и шапки (Джек; Снейп, естественно, ограничился дорожной тёплой мантией) и сели на метлы. Взяли курс по заклятью. Джек, чтобы поднять себе настроение, напевал гамбитовское «Идём на восток!».

Джек сожалел, что не выпросил у Ефа летающий автомобиль, а Сева не догадался приманить знаменитый фордик.

А упомянутый однокурсник Джека сидел в тёплой компания остатков своего ордена и лакомился свалившимся на него барашком и сокрушался, что Снейп Слиньков слинял в неизвестном направлении и затеял свою игру. Опять же зелья некому вести.

Хагрид не хотел расставаться с мантикорой, но Арут ещё и ехать на ней собрался.

— Рысёныша оставь, он тоже опасный.

— Так не волшебный, ить.

— Зато оригинальный. Как раз по тебе, Рубеус, кошечка, — убалтывал его дантист. — Кстати, почему в Хогвартсе электричество работает, кто-нибудь объяснит?

— Да запросто, — вызвался разобъяснять Гера. — По мне, так вся магия — это одна сплошная электромагнитная волна невидимого диапазона, а она стимулирует электронно-дырочный переход. Физика, первый курс.

Понятней, разумеется, не стало.

— Кому первый, а кому шестнадцатый, — улыбнулся Невилл. — Я это всё на практике…

— Стоп, — заинтересовался дантист, перебивая друга по школе. — А почему мы видим заклятья? Если он такой невидимый.

— Да все просто, частоты же меняются усилием воли.

— Да нет, магия преобразуется таламусом, это же «древний мозг», — вставил своё слово психотерапевт, щеголяя знаниями в тон компании.

Снейп летел молча, не обращая внимания на попытки Джека его разговорить. Он старательно облетал все возможные опасные места, небольшие города и деревни, лесочки с опасными тварями. Джек, скорее всего, даже не замечал этого. Они уже летели над Восточной Европой, пора было решать, лететь через Россию или южнее. Взвесив «за» и «против», решили лететь прямо до России, вплоть до города Саратов, и там вдоль Волги до Каспия. Снейп решил, что лететь над водой безопаснее. А оттуда уже на Туркменистан и дальше вплоть до Аллая.

— Нет бы международный портал наколдовать, — обворчался Мосеев.

— Нужно всё в тайне сделать, портал сразу обратит на себя внимание и наших друзей, и врагов. Никто не должен знать, что сын Усманов — это потомок Лорда.

— Ты мне ещё память сотри!

— А что, и сотру, если будешь болтать лишнего.

Снейп всё ещё говорил невозмутимо, но активный и задорный спутник выводил его из равновесия.

До границы с Россией долетели молча. Надвигалась ночь, и Снейп решил сделать привал сразу, как пересекут границу. Они миновали белорусский Глухов, пронеслись над мигающей огнями заставой и приземлились в Курской области на опушке одного из небольших лесов, разбросанных по окрестностям. Снейп поставил палатку, пока Джек разглагольствовал про грязь, темноту, комаров, «бизнес просрём», «я устал» и т. д.

Сквозь бормотание неприспособленного к походной жизни русского, Северус пытался просканировать окрестности на предмет волшебных тварей. В лесу вроде было тихо. Ухала сова, орал козодой, пикала как метроном сплюшка. Рядом деревень не было, только погранцы в паре миль. По крайней мере, волшебных тварей не было. Единственное, что его тревожило, — это непонятное пятно какой-то то ли энергии, то ли чего-то ещё в самом сердце леса. Но так как этот сгусток плотной непроницаемой для магии материи не приближался, Северус решил Джека не оповещать. Джек сложил костёр, облил его горючим для барбекю и подпалил зажигалкой. Дровишки загорелись мгновенно, и он подвесил котелок с водой, куда в кипяток планировалось заправить крупу и тушёнку. Снейп собрал Иван-чай и заварил приятный местный чаёк. Пока варился ужин, мужики отдыхали.

Когда поели, Джек полез в телефон, пытаясь поймать сигнал, но в глухих лесах связи не было.

— Что-то телефон глючит. Ладно, связи нет, но, чего он мигает как бешеный, не пойму. Во, выключился совсем, хотя заряд почти полный.

Снейп молча встал и навёл вокруг палатки дополнительные защитные чары, затем вернулся обратно.

Палатка была обычная, не волшебная. Снейп предпочитал обычные, потому что они были не так заметны и внутри было лучше слышно, что творится снаружи.

Было уже совсем темно, наверное, близко к полуночи, когда профессор зелий внезапно проснулся. От шума ли или от чего-то другого, он не понял. Посмотрел на Джека, но того не было на месте. Странно, куда его понесло.

И тут Северус услышал это.

— ИДИ СЮДА. ВЫЙДИ ИЗ ПАЛАТКИ.

Это прозвучало прямо в мозгу. Снейп попробовал активировать окклюменцию, но ничего не получалось. Он вышел из палатки.

Рядом стоял Джек с вытаращенными глазами.

— Что за хрень? — испуганно спросил он Снейпа. — Ты слышишь?

Снейп обратил внимание, что Джек держится за колышек палатки, как будто на улице был сильный ветер. И Северус тоже почувствовал: его тянуло за пределы щитовых чар в лес.

Также ощущалась Чёрная Метка, так же хихикала покойная Люська, когда её колотил хозяин. Турецкие луны в Курской области? Но это же российская глушь, где и о магии-то не знают. И почему отключился телефон, кстати. Луна такого не может, он знал точно. И тут Снейп увидел что-то в кустах и дёрнул за рукав Джека. Из леса вышло двухметровое нечто, по виду человек, но обросший белой шерстью. Оно шло к ним молча.

— Твою мать, йети.

— Бигфут!

Волшебники вскрикнули одновременно. Снейп начал лихорадочно думать. Пройдёт ли Бигфут через защиту? Сколько они с Джеком смогут сопротивляться его призыву?

— Джек, где твой ствол?! Срочно огонь!

Джек выхватил ТТ и попытался выстрелить. Ничего, пуля застряла в стволе. Похолодевший Северус решился на последнее средство — свой дар оратора.

— Кто ты и чего ты хочешь? — закричал он.

Тем временем йети подошёл к чарам, до него было метров десять. Кричать, в общем, было необязательно.

— ВЫ ПРИШЛИ В МОЙ ЛЕС, МУЖЧИНЫ. ЧЕГО ВЫ ИЩЕТЕ?

Было видно, что Бигфут не может преодолеть Протегус. Снейп выдохнул с облегчением.

— Мы не отсюда, мы не претендуем на ваши владения. И на ваших… женщин тоже.

— ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ПРОЙТИ К ВАМ?

— Это магия, защитные чары.

— МАГИЯ?!

Снейп подумал, что допустил ошибку и разозлил существо.

— ЗДЕСЬ МНОГО ЛЕТ НЕ БЫЛО МАГИИ. ЛЮДИ ЗАБЫЛИ ЕЁ. МНОГО ЛЕТ НАЗАД У МЕНЯ БЫЛ ДРУГ, ЗАХАР, ОН ЗНАЛ МАГИЮ. ОН ЛЕЧИЛ МЕНЯ, КОГДА Я ПОПАЛ В КАПКАН.

Похоже, дело было наоборот. Йети нравились колдуны. Снейп подошёл ближе к щиту и пустил синие искры. Йети увидел их и засмеялся глухим каркающим смехом.

— Это магия, — повторил Снейп.

— ТОГДА ПОМОГИТЕ МНЕ.

Йети подошёл ближе, и профессор увидел у него на руке воспалённую рану. Видимо, пулевую. И рана выглядела плохо, начинался сепсис³.

— ЛЮДИ БОЯТСЯ МЕНЯ. ОНИ СТРЕЛЯЛИ ОТРАВЛЕННЫМИ СТРЕЛАМИ.

Снейп, к ужасу Джека, снял щит и вышел к Бигфуту.

— Ничего страшного. Я промою зельем и наложу заживляющие чары. — В профессоре проснулся профессор, он уже не боялся йети, и тот почувствовал это. После процедур йети пошевелил рукой — боль ушла. И тут он огласил опушку громким радостным кличем. Снейп и Джек даже уши заткнули.

— СПАСИБО ВАМ. ТЕПЕРЬ Я ВАШ ДРУГ. ЖАЛЬ, ЧТО ВЫ УЕДЕТЕ.

— Мы уедем, но скоро, возможно, магия вернётся в твои земли. Потерпи ещё, — сказал Снейп. Бигфут фыркнул, развернулся и ушёл в лес, унося с собой тишину и гнетущее ощущение ужаса. Джек рассмотрел развороченный ствол и с сожалением выбросил его подальше.

_______________
¹ Матах — ритуал освящения соли с бесплатной раздачей посоленного мяса или выпусканием голубей на волю. Проводится в честь радостного события, такого как чудесное спасение или торжество.
² Вардапет, епископос — монах и священник армянской церкви.
³ Сепсис — это тяжёлое инфекционное заболевание человека, которое развивается как системная воспалительная реакция при попадании в кровь инфекционных агентов или их токсинов. «В народе» сепсис называют заражением крови.