* * *

[galleonych]

Вернувшись домой и пообедав, Грег вызвал Джабара, чтобы тот проконсультировал его насчет диска. Компьютерщик первъм делом велел купить кожух с usb-контактами, а, прикоснувшись, обжёгся тоже. Но дома были зелья и фолианты. Заказав покупку в интернете со срочной доставкой, сел расплетать досадную магическую пакость. Ага, заклятье "проявитель врагов" и на срабатывании — протеевы чары. Ну да, а ведь тогда в Мунго почти дружили. Странная штука магия, её не обмамешь.

...Вечером доставили кожух и Грег с помошью айтишника просканировал содержимое диска. Это оказался слешный ресурс сайта Nаrod.ru с сайтами в виде html, в котором было всё в основном про Гарри и Драко, Гарри и Снейпа, про Гарри и Лорда, даже про Гарри и Рона... Избранный не сходил с экрана монитора ни в в виде буковок, ни в виде картинок. Под конец Гойла замутило. Неужели тонны этой порнографии и есть всё то, чем так дорожил Соболевский? Нет, тут не то. "Акцио бек-апы!". Нет, сейчас, файлы *.bkp, программа pro_lifer.exe. Оно. Ещё полчаса с эмулятором Windows 98 и вот он список. Кого бы возродить? Белла истеричка, Барти Крауч-младший полный псих, Люциуса в списке нет, он погиб в Битве за Ассамблеум, после чего Макарову стёрли память. Седце ёкнуло, подсказав единственнно правильное решение: отца! Грег отложил воскрешение папы на утро. Всю ночь он собирался с духом. А стоит ли? Детские страхи и воспоминания сразу оживились. Прометавшись до рассвета, Грегори, сонный и злой, включил компьютер и сразу запустил распаковку бэкапа, выбрав пункт со своей фамилией. Монитор засветился ярче солнца, так что уставшие глаза Иблиса заслезились. Пока он тер их, из экрана уже показалась половина туловища крупного мужчины. Признав черты родителя, Грег подскочил, чтобы помочь ему выбраться. Отец спустился со стола и оглянулся.

— Здорово. Грег, это ты, что ли? Пузо-то отрастил! Тебе сейчас сколько?

Грег пропустил вопрос мимо ушей. Он подошёл вплотную к отцу и протянул руку.

— Привет, отец. Я использовал бэкап, чтобы вернуть тебя. Мне нужны союзники.

Отец подал ему руку, хоть и помедлил пару секунд.

— Союзники? И в чем, интересно? В квиддич поиграть?

— Я расскажу попозже. Тебе нужно поесть и пройтись, чтобы почувствовать тело в полной мере.

Гойл старший прошелся по комнате, оглядывая интерьер.

— Неплохо живёшь. Это твой дом?

— Штаб. Здесь мои люди и мои солдаты. Мы готовимся к одной крупной операции, но квалифицированных проверенных магов очень не хватает.

— И ты решил, что папаша сойдёт за пушечное мясо? — Раскатисто вопросил родитель.

Грег младший помолчал. Потом развернулся к двери и позвал отца за собой.

Они вышли в коридор виллы. Иблис повел воскресшего по комнатам, показывая всех и всё. Люди, мусульмане и англичане, и скучающие черти — армия уже была довольно большой. Он показал оружие магглов — огромный арсенал. Вывел папу наружу, чтобы тот увидел место силы, воронежский Стоунхедж. Попутно он кратко обрисовал цель и планы. Отец задавал вопросы, с каждой минутой меняя тон на более уважительный. Наконец, они пришли в столовую, где служанка уже накрыла богатый стол с огневиски во главе

Сын и отец сели, Грег младший разлил по рюмкам алкоголь. Молча выпили.

— Я никогда не подумал бы, что Гойл может организовать что-то стоящее. У нас отродясь мозгов не было, только сила и жесткость. Не знаю, что у тебя получится, но одно то, что ты пытаешься, уже делает тебе честь. Я поддержу тебя советом и опытом. Воин я уже не тот, что раньше, но в качестве союзника— почему бы и нет?

Иблис вздохнул. Как мечтал он услышать нечто подобное в детстве! Что ж, всему свое время.

...А в марте месяце у Ефремова на пременчивую погоду обострилась гипертония. Конечно, он лечил её зельями внутривенно, но окна в кабинете он стал распахивать. Сквозняки тянули по всему Волшебному отделению, пациенты простужались. Медиковедьмы-сёстры жаловались главврачу, что зав их морозит, но маггл боялся надавить на черноокого колдуна, опасаясь порчи. Пригрозил для острастки лишить премии, но, видя как наливаются глаза Ивана Львовича, ретировался. Ещё невербальной магией долбанёт. Пациентов же щедро поили Бодроперцовым и водили на весьма вкусную физиотерапию, кому можно, чтобы извиниться и задобрить. Правда, по излечению от основного, магического, заболевания переводились в терапию, где люди лежали в коридорах, а особо ретивые выписывались.

Но внезапно начали болеть мыши в виварии. Ага, те самые, пыльцевые, из которых варились "льдинки". Ефремов ежедневно списывал полдюжины мышей, чихающих и кашляющих. Хотя их полагалось забить с помошью хлороформа и кремировать, он отдавал их ненасытной птице. Блбул благодарно курлыкала и рылась клювом в остатках прически.

Наконец, Аревик сожрала последнюю партию мышей и доктор позвонил зельевару:

-- Ну что, Сева, зови Валеру. Исследования кончились, остется только подсадить геном и ждать полового созревания потомства. Сколько надо, недели три? -- поинтересовался Ефремов у Снейа.

Северус же ответил:

-- Мало, наши мыши оказались долгоживущими по расчетам, что подтверждает их поздний пубертат.

-- Да они у меня полгода не прожили, сдохли все до одной! -- ревел Ефремов.

-- Так простыли, у них иммунитет слабее обычного. Ты окна открывал? Вот и получи, -- съязвил Снейп.

-- Что я, месяц должен без снабжения лечить? А чем, твоей задницей?! -- бушевал доктор.

-- А как же бурда моя, валериана с пустырником отварная? Разве не снотворное? -- потянул зельевар.

-- Мне противотревожный эффект нужен, а не все алпрозалам переносят. Блюют по утрам, не добежав до туалета. Хорошо, ваши Эванеско придумали для санитарок.

-- Так церукал есть вполне маггловский, колите церукалом, -- парировал Снейп. -- Валера должен был оставить мне документы, но нет, спрятал куда-то, ему одному ведомо куда. Давно он мне не звонил, кстати. Подождите, Иван Львович, я ему наберу.

Но поиски Северуса ничего не дали, мобильный был аннулирован, Валерина жена тоже ничего не знала ни про мужа, ни про то, где спрятаны его документы. Её благоверный был дома только после Туниса, когда давал интервью Доброгосту, а потом вскоре пропал. Просто ушел из дома и не вернулся. Она же подала на розыски, но полиция-милиция ничего не нашла. Друзья тоже не видели Валеру в день исчезновения.

-- Во херня-то случилась! -- разорялся директор Звратноца. -- Это что же мне, пыльцу через Беларусь провозить? Или Геру заставить партию льдинок закупить? Так опять же., премьер не даст со своими санкциями и импортозамещением.

-- Пусть Тедди в питомник летает, он гражданин магической Британии, ему можно...

-- Да он какой-то подозрительный стал. Посылки получает с клубочками, Кате Соболевской отдает. Говорит, шерсть редкая для вязания. Сдается мне, он не на дельное подсел. Глаза у него стеклянные обычно. Надо его проверить, но как?

Ты часом не знаешь про алхимический состав волос оборотней-метаморфов?

-- Это надо Минерву просить, чтоб книги вернула до последней. Так навскидку я не помню, надо почитать.

-- А Валера помимо секвенирования генома этим не занимался?..

Повисла нелегкая пауза, которую сам Галлеоныч же и нарушил:

-- Ладно, я в Министерство позвоню, это аврорат надо поднимать, пусть расследуют.

В тюрьме Гену кормили сносно, но вот кровяные передачки, бывало, запрещали, что привело его в состояние эритрацитого голодания, если выражаться по-научному. А если проще — этому сорту нежити было необходимо пополнять запасы жизненной энергии из чего-то живого, например, крови. И без доступа к таково Гене стало худо. Охране было до лампочки на его мучения. И дементоры, летавшие по коридорам, тоже добавляли, депрессуха была хоть вешайся.

Думал Геннадий недолго. Выход один – бежать. По ночам надзиратель выводил его погулять, и в одну безлунную Гена подкрался и покусал того до обморока, потому что вбросил много яду в кровь пострадавшего. Он не хотел его выпивать, но еле-еле справился с Голодом. Когда охранник отключился, Саушкин, кряхтя, огляделся по сторонам. Вроде никого. Он превратился в гигантскую летучую мышь, которую Хагрид называл террастрой, и полетел за территорию тюрьмы.

Едва он взмыл в холодный воздух, внизу раздались крики авороров, и по темной земле заметались тени охраны. Гена маневрировал как мог, пользуясь скоростью и легкостью летучих мышей. Авроры внизу матерились:

- Вон он! Мелькнул в прожекторе!

- Давай Аваду!

- Нет, сначала предупредительный Ступефай!

Пока они суетились, Гена, виляя и уворачиваясь от вспышек заклятий, пролетел мимо скопления дементоров. Твари не понимали, кто перед ними, они рассеянно реяли в воздухе над забором, словно слепые, пытаясь помешать беглецу-анимагу, но его мысли и эмоции были слишком примитивные и звериные, и он миновал их, хоть и с трудом переборов ужас и холод. Оставив внизу матерящихся волшебников и обескураженных дементоров, Гена устремился в густой лес, отлетев как можно дальше. Выбившись из сил, он нырнул в ближайшее дупло и заснул там.

Через несколько часов, незадолго до рассвета, он проснулся. В лесу было тихо и жутко. Гена вынырнул из дупла и перекинулся обратно в человека. Оглядевшись в кромешной тьме, он положился на интуицию и пошел наугад.

Гена брёл по весенней квашне и мечтал после превращения подкрепиться чем-то сладеньким. Давненько он нетопырем не летал… Несколько часов бесцельного плутания вывели его на грунтовку. Саушкин приободрился и пошел по ней. Через пару километров он увидел указатель – монастырь. Вампир решил рискнуть постучаться и спросить дорогу к какому-нибудь поселению. Дорогу преградил охранник.

Пришлось слегка куснуть, чтобы он уснул с блаженной рожей. Раздел, а робу связал в узел и унёс в руках. Вот если бы мысли читать по ауре! Костя, небось, умеет. Остаётся только Зов. Хоть кто прибежит. Гена сел на поваленное бревно и завыл в голос, однако адресат и другие экстрасенсы слышали мелодичную музыку с чарующим вокализом, параллизующую волю и влекущую к себе. На Зов сбежалась местная алкашня в количестве трех человек. Двое были косматые, небритые и ароматные как бомжары, а третий просто навеселе. Ну вот, а где прекрасная баба с сиськами, которая и приютит и приголубит? Вот Полька далеко, а она такая затейница, всё пироги яблочные пекла, да тортики с кремом...

-- ...Ах ты, мудила, ты нас отмудохать хочешь? -- наезжал самый чистый из троицы, оскалив зубы. Вампир, однако.

-- Я свой, -- показал клыки Гена.

-- Ну да, а кем работаешь...

Саушкин показал тюремные шмотки на земле.

-- Вот, дёру дал.

-- Уважаю, -- сказал второй вампир. -- Как тебя звать?

-- Да как хотите, так и зовите.

-- Я Пупок, а это -- Маммон. Братья мы. А ты у нас ВОХРой будешь, -- улыбнулся осторожный второй.

За бородами было не видно лиц, но осмотреться придётся потом.

-- Бродяжите?

-- Не, мы с вольного поселения. Но ваших жалко. Ни за что ведь сидите.

-- А что вы грязные-то такие?

-- Меня из дома выгнали, а это просто алкаш. -- Жертвенный агнец стоял ни жив, ни мертв. Ему дали по шее и пенделя вдогонку. Сказкам про упырей никто не поверит. -- Я в рюмочной подрядился, сплю на складе.

-- Винцо бухаете или пивко? -- новоявленный Вохра соображал из набора вариантов приемливого для упырей алкоголя.

-- Не, аликов сосём. У них спиртяка в печени метаболизируется. А метаболиты тоже пьяные.

-- Ну вы прям врачи, такими словами швыряетесь. У меня сын гематолог. Значит, нарков пьёт, хотя дома только донорскую.

-- А я медбратом до зоны был, -- нехотя признался Пупок. -- На станции переливания. Замели за превышение должностных полномочий.

-- Конфеты есть? -- проскрипел Гена. -- Не, пошли обратно в кабак?

-- Лучше к Маммону домой, -- предложил Пупок. -- Я хоть помоюсь. Да тебя переоденем, негоже в охранничьем по поселению шастать. Не уважают тут.

Гена быстро стал своим в этой компании. Про себя он бы честно назвал ее шайкой или бандой. Рожи у всех были пропитые, и образ жизни соответствующий. Мужики гостеприимно позвали его перекусить у Маммона дома, благо жена у него стряпала более-менее и мужниных друзей в шею не гнала. На улице стоял собачий холод, а внутри было тепло от огня в старой дровяной печи, и Саушкин нехотя согласился. В доме все было стареньким, советские ковры и покрывала лежали везде, воздух был напитан пылью. Казалось, 21 век сюда не добирался. Гена осмотрелся, привыкая к темноте. Возле печки был уголок, отгороженный занавеской. Там металась какая-то тень – видимо маммонова жена.

Молчаливая баба вышла из-за занавески и поставила перед Геной тарелку щей, которую он с удовольствием навернул. Баба только цыкнула, но ничего не сказала.

Внезапно раздался стук в дверь, и вскоре в дом вошла незнакомая девица. Закутанная в шубу из искуственного меха, она сняла грязные сапоги и прошла внутрь, о чем-то живо болтая с хозяйкой.

— Вот, амулет готов, принесла… Как договаривались, тыща рублей... Давайте завтра, я забегу.

Тут женщины вошли в кухню, и девушка сразу приметила Саушкина. Из-под копны пшеничных волос сверкнули настороженные светлые глаза:

— Ты еще кто? - настороженно спросила она.

"О, вот и женское тепло и ласка. Потенциальная", - ухмыльнулся про себя Саушкин.

— Саушкин Гена, оч приятно. Я столичный, из тюрьмы вот рванул. Голод замучил.

— Голод? Вампир что ли? - девушка от любопытства присела на табуретку рядом. М-да, одно название - девушка. Скорее девчонка. Ни груди, ни задницы, ростом мелкая. Из всех достоинств одни волосы до пояса да хитрющий взгляд.

— Ну да. Только я со своими не знавался никогда. Вот Пупок и Маммон на зов мой пришли - это, считай, первые вампиры, кого я видал за всю жизнь.

— Да ну? Как же ты всю жизнь среди людей? Меня Наташа зовут, кстати.

Наташа запустила руку в карман и достала колоду карт, тут же на обеденном столе принявшись их раскладывать в пасьянс, а может, и гадать. Никак ведьма? Волосы ее были прибраны ободком, на запястьях болтались какие-то амулеты, обереги или как там они называются. Одежка как прям у древних славян, как в фильмах показывают, - сарафан до пят, жилетка расшитая. Или у этих, хиппи, которые в семидесятых по Москве шастали.

— Я местная ведьма, Звартноц закончила в этом году, - гордо поведала девчонка, будто прочтя его мысли.

Так она тоже из этих! Магов, тудыт их! Гена еле сдержался, чтоб не нагрубить. Все ж таки он тут гость, еще погонят.

— Чего же ты тут забыла, в этом богом забытом месте?

— Как чего? Говорю, местная я. С Валаама. Хочу в обычный вуз поступать, только надо подтянуться немного, ЕГЭ пересдать, а то не берут на экономиста с такими результатами... - Наташка оказалась болтушкой и смешливой девчонкой. Пупок, проходя мимо, ущипнул ее, так она с размаху влепила ему под дых. Мужик отвалил, а Натаха засмеялась:

— Ишь чего захотел, иди ищи другую дурочку! Я тут подрабатываю пока. Среди местных Иных. Им магия позарез нужна, а сами почти ничего не могут, даже в Сумрак шастать. А я им амулетики всякие, бытовую магию. Вот поднакоплю, пойду на курсы...

— А сумрак это, как его, "локация магии", как сын говорит. Больно мудёрно для меня, — рассмеялся Гена. — Что он там делает, я не знаю. Но по дому кочумает. Говорит, заклинания бытовые. А я старый папка, не научился. А воевать ты умеешь? А то я книжку-то про сумрак читал, все там боевые, даже бабы, ведьма Арина особенно.

Галлеоныч принимал у Йераштахав латынь (всем латынь, для развития базы заклинаний, естественно -- пусть придумают свои собственные, когда вырастут), как раздалась магическая мелодия, гипнотизирующая сознание. Дети (хотя, почему "дети", вполне сексуально сложённые подростки крепкой конституции!) встали и с закрытыми глазами пошли из класса, побросав учебники и вещи. Ефремов тоже повелся было на манок, забеспокоился и сделал несколько шагов, но внутренне собрался и стряхнул наваждение. Зов, вампирский Зов! Магу-менталисту и профессиональному гипнологу было просто идентифицировать и воспростивиться кодировке, ведь музыка это поднесущая частота для очарования ума, а методология этих упырей была сродни НЛП. Только задержать детей не удалось никакими окликами. Только "плач Сокола"! Но дудук лежал в кабинете. Как директор он снял антитрансгрессионныйп барьер, метнулся в кабинет, сунул в рот пару таблеток тенотена и просвистел секунд тридцить. Таблетка попала в мундштук и дудук заглох. Вылетел из кабинета и побежал по коридорам, припрыгал огромными ногами во двор и увидел, как два мужика бомжеватого вида рвут локтевые сгибы ученикам. Третье существо же было Терррастрой, огромной летучей мышью ростом с корову. Или казалось. Хагрид когда-то сказал, что эта хрень мешает трансгрессии, и поэтому Иван Львович не рискнул приближаться магическим способом, а просто подбежал. Бомжары отпрянули от детей, лежащих в грязи, и обнажили ножи, охотничьи клинки, которыми пользовалиь пропысловики на Северах. нетопырь же бросался на школьников и рвал им рукава. Галлеоныч оценил угрозу и ментально позвал Северуса, приготовляясь к защите и переслав образ увиденного. Снейп трансгрессировал (черт, это не террастра, а высший вампир в анимагической форме, занчит разное), призвал два спартанских щита из музея Звартноца на случай метания ножей. Бросил один Ефремову и попер на бомжару. Бойцы вошли в клинч. Нападавший начал наносить Ефу серии ударов ножом, стараясь поразить самые уязвимые места противника. Еф оглушил его щитом, тот ошарашенный звоном в ушах,свалился с ног. Еф начал молотить его руками, стараясь приложить об землю. Благо, борец. Когда забулддыга притих, вывернул руку с ножом и отнял ораужие. Красивый нож, с рукоятью из копытца оленёнка. Втторой упырь ходил вокруг Севы, но тот блокировал атаки щитом. Нетопырь бил крыльями ему по голове, пытаясь сбить с ног.

-- Еф, мантикору! -- крикнул Снейп.

-- Муся, ко мне!

Из колдовского подпространства выпрыгнула грациозная тень и зависла над драчунами.

-- Фас! -- Ефремов указал Мусе, на кого напасть.

Мантикора спикировала на лжетеррастру и начала рвать упыря когтями. Лежащий бомж вскочил и попытался отнять свое оружие, но Ефремов уже поднял щит и нападал на второго пьяницу-охотниа, оттесняя его к трансформатйорной будке. Перый забулдыга набросился на Снейпа сзади, куснул его за шею, не закрытую шарфом и попытался всососать кровь.

-- Горькая! Это вампир! Берегись, он нежить!

-- Пупок, не дрейфь, звони Наташке! Пусть топор принесет. Серый молебен убъет и нас.

Тот, кого назвали Пупком, пошарил по карманам и уткнулся в своего противника ступефефай. Заклятье пришлось по касательной и у алкаша отнялась неведущая рука и нога. Тот накренился вбок, но держал нож на вытянутой руке, готовясь нанести колющий удар. Ефремов ударил по его руке щитом, наставил на него трофейный нож и полоснул его по запястью. Снейп насел на забулдыгу и стал выкручивать его руки назад, пачкаясь в крови. Ефремов обернулся: там стояла его выпускница Наташа Федорова и сканировала палочкой голову Пупка. Обращенный высший вампир кружил над ними, а маникора сидела и зализывала кровавую рану на крыле. "Сука, он лечебной крови напился вот просто ни за хрен собачий! Теперь точно нас задерет!" Оданко, при внимательном рассмотрении директор увидел, что у высшего тоже течет юшка из ноги и орошает грязь красными пятнами. Наташа дала Пупку выпить из флакончика и, подманив нетопыря, трансгрессировала с ним в неизвестном направлении. Для перемещения такой туши она задейсвовала много магии и на бомжа ей сил не хватило. Тонизированный Пупок попер на Ефремова с голыми руками. Точнее, ударил по коленям и треснул подкосившегося доктора по затылку замком из рук. Чувтсвительно. Выручил Снейп, наславший на вампира заклятье пут.

Ефемов встал, бросил щит, положил нож в карман и пошел на трясущихся ногах осмтаривать детей.

Все лежали недвижимые и с улыбками на лицах.

-- Алло, скорая?.. Тут тринадцать детей искусаны собаками. Большая кровопотеря! Дети без сознания, срочно... Да... Улица Советской Армии, около музея.

На тот же адрес одновременно Сева вызвал авроров:

-- Дежурная часть?.. Тут два вампира свяяанные... как откуда? не знаю, это по-вашей части, дознания всякие. Третий улетел... Что? Возле Звартноца, около хозяйственных построек.

Детей развезли по реанимациям разных больниц. Только часть поместили в реанимацию двадцатки, уж больно она мала, всего полкоридора. К остальным же приставили практикантов из Хезгетина. Медицинские дети должны были следить за состоянием сокурсников и докладывать обстановку прямо директору. Первое донесение из больниц поступило, когда пришли результаты анализа крови. Там оказался неизвестный токсин антикоагулянт-миорелаксант-галлюциноген. Так как яд был жуе уже в крови, активировафнный уголь и полисорб оказались неэффективны. Елена "Чашка" Быкова как терапевт разрывалась между больницами, доказывая, что надо заказать вареспладиб, американское противоядие широкого спектра от яда 28 видов змей, под ее отчётность, но это не сильно помогло. Дети пребывали в коме. К тому же, у всех распухли локти от инфекции, и в руках у них стояли дренажи. Ефремов распекал свою любовницу за недальновидность:

-- Лена, как ты могла?! Нам нужен универсальный сорбент безоар!

-- Я не маг, и все не привыкну к вашим лекарствам.

-- Но ты гомеопат. Снейп тебя по головке не погладит.

Ефремов взял трубку, натыкал кабинет Барсегова:

-- Арутик, ты можешь раздоить Муську?

-- Да она как коровка, 200мл из каждого соска, с клубничным вкусом, -- стоматолог явно улыбался, по голосу понятно, как рад. -- Только я боюсь, антибиотики лактобарьер преодолевают, я ее лечу от сепсиса.

-- У нас и так сепсис. От столбняка и бешенства уже сделали, но дело плохо.

-- Школьникам?

-- Да.

-- Тогда я молокоотсос подключу, я уже изобрел давно. Выдою больше. Я ведь полный стакан каждому наливаю.

-- Это еще зачем?

-- Ну старикам надо, я ведь геронтолог больше.

Они попрощались.

-- Лена, раствори толченый безоар в молоке и дай им в назогастральный зонд. Поняла? Все, свободна! -- напоследок рявкнул Ефремов.

Быкова расстроилась: все ее познания с повышений квалификации шли под откос. И волшебную гомеопатию не выучила, и с импортным препаратом облажалась: оть она сама ездила по реанимациям с пропуском волшебного отделения, шестеро детейй все-таки умерло, а у других детей остались шрамы на руках, будто они резали вены и их глодала собака. А ведь и девочки, и мальчики. Теперь не походят с коротким рукавом. Когда выжившие пришли в себя, их семерых собрали в отделении Ефремова (дневной стационар закрылся на неопределенный срок, больным выдали зелья амбулаторно и было велено звонить лечащему врачу каждый день), разделили на две палаты, положив под капельницы.

Завотделением навестил их лично, спрашивал, что именно тогда с ними случилось, что они видели и ощущали. Все почему-то отмалчивались и смущались. Вскрывать их сознание Галлеоныч не рискнул, они были ещё слабы. Аня Черенкова оказалась самой бесстыжей и поведала историю во всей красе.

— ...Это был ну, как бы эротический зов, я слышала голос Котера...

— Кого-кого?

— Ну, друг мой из скайпа, Костя.

— Случайно не Саушкин? — насторожился Ефремов.

— Не знаю я его фамилии, просто Костя... Мы на Ассамблеуме познакомились. Кароч, он звал меня пошликать перед ним за трансформаторной будкой. Я тащусь с этого. А потом он сказал, что даст мне отсосать...

— Это ты слышала до укуса или после?

— До.

— А потом?

— Я вроде видела красивую летучую мышь, и она целовала меня в руку. Я даже потекла. Только она не целовала, да? Кусала…

— А потом?

— А потом мы трахались. Или нет?.. Вообще, все очень по-настоящему было, я только сейчас поняла, что мне все показалось.

Всё ясно, она запуталась в галлюцинациях и реальности. Вот козлы похотливые! Ведь от них пострадали только самые сексуальные подростки. Остаётся только снимать со всех воспоминания и вычленять из них зёрна правды. Это уж как пить дать экспертом привлекут. Ну, со Снейпом вдвоём. Не Виноградову же дубльдум отсылать.

— А покажи мне своего Котера? — попросил зардевшийся сексопатолог. От отроковицы он не ожидал таких грязных помоев. Она там что, с двенадцати лет живёт сексом?

— Не, не смогу. У меня мобильный интернет кончился.

— А так, на фото нету?

— Не-а.

Анна спрятала телефон под одеяло. Да уж. Она пока ещё выдаёт себя, а так из неё вырастет мастерская лгунья. Что ж, посмотрим, как ты у аврорского опера запоёшь.

— Ладно, поправляйся, потом с тобой еще будут разговаривать другие люди.

— Доктор, а у меня эти шрамы на руках так и останутся? – с ужасом тихо спросила девчонка.

— Скорее всего, да. Это же травма, нанесенная волшебным способом, как у Гарри Поттера шрам на лбу. Так что смирись, девица. Они тебя не испортят, наоборот, будешь хвалиться, что выстояла при нападении сильного…колдуна, - он не стал выдавать ей всей правды, ибо сам еще ен был уверен в том, кем были нападавшие и как их выследить.

— А Настя Орлова? Она в какой палате ,что-то я не видела ее.

— Настя погибла, дружок. Завтра похороны, - Галлеоныч смягчился, увидев слезы на щеках бесстыжей девицы.

— Настюха…

Она заревела в голос и уткнулась в подушку. Иван Львович молча вышел.

...Гражданскую панихиду устроили прямо в Большом зале Звартноца. Школяров построили в парадных мантиях, а деканы надели академические ермолки. Родные погибших вытирали слёзы, ученики жались друг к друту в страхе, то ли при виде покойных друзей, то ли опасались нового нападения.

Младшеклассник-приготовешки, впутанные в собрание, стояли с растерянными лицами: им хотелось баловаться, но нельзя, и они просто подражали взрослым, изо всех сил изображая серьёзность. Священников решили не звать, так как погибшие были разной веры -- христианской, иудейской и мусульманской (русский директор подкодовал Шляпу, чтоб она пропускала мусульман, особенно аитеистичных кабардинцев). Пусть родные отвезут гробы домой и уже отпоют своих усопших по правилам. А то в Росссии ни ордена Госпитальеров, ни волшебного кладбища... Конечно, за семь лет функционирования больницы для магов, там многих и не спасли, но всех их разобрали близкие, ведь в больницу ехали тоже из разных уголков страны.

Ефремов отрешенно думал, какие, интересно, традиции захоронения появятся среди русских магов? Рано или поздно - появятся... А пока будем хоронить, как сердце подсказывает.

Гера стоял в первых рядах, бледный и молчаливый. Катя с тревогой смотрела на мужа. Ведь это его факультет понес потери, и Герман ощущал личную вину. Не доглядел, не позаботился об охране. Хотя кто мог знать, что школьники, обычные дети понадобятся каким-то чокнутым?

— Юрка только накануне подходил ко мне, полчаса расспрашивал, как устроен Ассамблеум... Такая голова была светлая, явная склонность к айти.

— Гера, хватит.

Катя строго посмотрела на него. Герман замолчал.

Иван Львович вышел из скорбного оцепенения усилием воли. Как бы грустно ни было, он директор, и присутствующие ждут от него какой-то речи. Но как всех утешить и уверить в безопасности, если сам не уверен?..

— Уважаемые родные погибших, пострадавших учеников, а также присутствующие учащиеся - друзья и соученики погибших. Я хотел бы выразить свою скорбь по поводу нашей утраты. Молодые, полные сил и надежд юноши и девушки пали жертвой неизвестных преступников, умерли не за что, оставив нас в горе и шоке. Смерть своих детей — самое страшное, что можно пережить в жизни. Я хотел бы утешить вас, но я знаю, что не смогу. Утешителей здесь может быть только два — Время и Возмездие. Со временем боль уйдет, а настигшее этих гадов возмездие облегчит наши страдания. Все что я могу сделать сейчас — помочь найти этих отморозков и жестоко наказать их, — голос директора дрожал от ярости, но лицо оставалось спокойным. — Все, что я могу пообещать тем, кто остался в школе, несмотря на страх, — я обеспечу безопасность школы и ее обитателей, чего бы мне это не стоило. Будут привлечены лучшие силы Министерства магии, наши английские друзья тоже помогут. Школа будет работать, и Россия получит в вашем лице молодых перспективных волшебников, несмотря ни на какие происки темных магов и созданий. А сейчас попрощайтесь с нашими товарищами, пусть земля будет им пухом. Попрощайтесь в своей душе так, как вас учит тому ваша религия и подсказывает ваше сердце.

Директор призвал из учительской около зала заготовленные букеты нежно-розовых гвоздик и лично покрошил их перед шестью гробами. Так он почтил память учеников согласно армянскому обычаю, лично от себя и от школы с таким вот нерусским названием. Шестеро домовиков отлевитировали скорбный груз вон из Большого зала, дети тоже потекли вон, кто побыстрее свалить с занудного и неловкого сборища, а кто провожать друзей в последний путь.

Аврорат кипел оперативной работой, допрашивая забулдыг. При задержании они раздавили в кулаке какие-то костяные шары и сделались неуязвимыми для части заклинаний. При задержании их крутили руками и сковвали "браслетами". Так как Ефремов оказался пристрастным, штатного легилемента выписали из Англии. Это был тот самый мистер Диксон. Легилеменс применили уже в каталажке, только упыри оказались классными окклюментами. Видимо, сферы были неизвестными амулетами. Мистер Диксон уже два дня бился над упырями. В их сознании было почти все, только вместо предводителя (летучей мыши) — расплывчатое пятно и завывание ветра. Диксон, нахватавшись русского мата, ругался :

— Это невозможно, твою мать! Эти мудаки не колются! Может, подключать аврорские методы допроса? А то у меня гуманизм кончается, хочется им Круцио в морду бросить.

— Остыньте, Диксон! Где ваше хваленое терпение? — Осаживал его Иван Львович.

— Какое к дементорам терпение? Эти ублюдки убили детей!

— Давайте посмотрим, что вы выудили из них, и будем думать, что дальше.

Принесли Дубльдум, и Диксон вылил воспоминания в чашу. Они с Ефремовым бегло просмотрели полученное : там мелькали северные пейзажи, Наташа, раскладывающая пасьянс, какая-то замученная женщина... И белый туманный призрак, руководящий планом нападения. Ни мотивов атаки, ни имён, ни явок. Досадливо крякнув, Еф вынырнул из чаши.

Сергей Кужугетович был озадачен.

Он узнал о нападении на Звартноц через несколько минут после инцидента: Ефремов позвонил ему сразу, как только скорые разобрали пострадавших учеников. Именно он как Министр надавил на прессу, чтобы они не шумели по этому поводу, пока преступники не будут найдены.

Через несколько часов после звонка Ефремов явился к нему лично, чтобы рассказать детали нападения. Вместе они пытались прикинуть, кому могло такое понадобиться. Случайным сумасшедшим? Или организованной банде, которая имела целью не только поживиться юной кровью, но и насолить руководству школы? Если второй вариант, то кто бы это мог быть. Взбешенный и ничего не соображающий из-за этого директор школы в тот день ничего не смог придумать, и министр взял расследование под личный контроль. Наконец, допрос с легилименцией был завершен, школьники тоже опрошены, и все очтеты лежали перед Шойгу. Он перечитывал их несколько раз, однако ясности это не прибавляло. Ох, уж эти магические дела! Все здесь так сложно и неоднозначно... Надо быть и психологом, и экстрасенсом, и педагогом, и ментом одновременно. Бедные дети, пострадашие от укусов этих психов, находилисб в состоянии критического стресса, справлялись с разной степенью успешности, но врачи рекомендовали все же их от занятий временно отстранить, а лучше вообще на пару месяцев отправить подальше из города, пока не кончится расследование. Мало ли что. Шойгу предложил отправить их на реабилитацию британским коллегам на базе Хогвартса, заодно в Хогвартсе английский подтянут. Вроде как по обмену. Конечно , с согласия родителей. Все же не хотелось ему детскую память калечить Обливиэйтом, а если не подтереть воспоминания, то дети же разнесут все на всю Москву! Можно заклятье неразглашения попробовать, но на них и так такой груз упал - шрамы на всю жизнь, стресс пережитого насилия, а тут еще и ответственность за секретную информацию.

Директор Звартноца ворвался в министерство и с порога начал:

— Мамад кунем! Сергей Кужугетович, следствие в тупике! — Свинцовые черные глаза, дико вращающиеся в орбитах, буравили собеседника. — Давайте выбьем у них показания! Силой!

— Не кричите так, Иван Львович, успокойтесь. Мистер Диксон отработал свое, больше он ничего не сможет сделать.

— Я бы избил этих уродов до полусмерти! Но, боюсь, блок в их сознании... надо вскрыть во что бы то ни стало. Это по силам только Северусу.

— Диксон говорит, что эта процедура убъет их психику.

— Ну и пусть, зато мы вырвем информацию! — горячо возразил Ефремов. — Те крохи.

— Я рискую портфелем, товарищ директор. Международная Конфедерация по головушке не погладит.

— Тогда пишите заявление.

— Интересно, что мы будем делать с невменяемыми кровопийцами?

— Как что, упрячем в тюремную больницу и лишим кровяного пайка. Без него они сдохнут.

— И рассыпятся в пепел?

—Ага.

Министр задумался. Он только начал карьеру в этой странной и мудреной реальности, и так сразу подставлять свою репутацию — опасно. Хотя, с другой стороны, он уже обратил внимание, что идеалы гуманизма не так популярны среди волшебников, чем в маггловском обществе с их правами человека. Поэтому он решил попробовать, попрощался с Ефремовым и не откладывая в долгий ящик написал прошение в Конфедерацию, напирая на ужас многочисленных детских смертей, жестокость и бессмысленность преступления и, самое главное, возможность скрыть факт пыток преступников от прессы.

Уже на следующий день он получил одобрение — в неофициальной форме, без подписей главных лиц, но вполне себе определенное. С чем и позвонил Ефремову. Этнический амянин от радости опять заговорил на своем, потом извинился и поблагодарил на русском.

Путь к информации был открыт, и у директора чесались руки отомстить этим недочеловекам.

Детей решили отпрвить за границу как можно быстрее и собрали родительское собрание, на которое пригласили свободного нотариуса, теперь можно было получить услугу без привязки к району проживания. Нотариус быстро заверил подготовленные документы о согласии родителей на выезд их чад за границу. Благо, большинство родителей не возражало (а скорее, наоборот, очень радовалось такой халявной поездке в Англию), нашлось лишь несколько особо беспокойных:

— А надолго ли вы их отправляете?.. Кто будет там за ними ухаживать, у них же такие травмы?.. А как же язык, мой почти не знает английского?..

— Не переживайте, есть специальное заклинание перевода... Я думаю, на весь оставшийся учебный год. Вы можете их навещать в порядке, который мы обсудим позже. Ухаживать будет школьнаяй фельдшерица мисс Аббот, она хороший специалист... Ей буду помогать и консультировать специалисты по реабилитации из лечебницы Святого Мунго, это лучшая волшебная лечебница в Европе.

-- Я боюсь, -- вставила гражданка Чренкова, -- что моя дочь... вступит в половую жизнь без моего присмотра!

-- Не бесокойтесь, лучше просто её не удержите, если она будеет делать, то втихаря, -- посоветовал директор-психолог. юную блядь обязательно нао выпустить из страны.

В конце концов, все согласились. Ефремов от лица министра Шойгу пообещал, что дети получат загранники и визы в течение недели. Те, кому еще не было 14 лет, проходили без паспорта - по палочке, которая была эквивалентом свидетельства о рождении.

В общем, поездку оформили как обучение по обмену, чтобы пресса не шумела о том, куда делся целый курс из Звартноца. С родителей взяли подписку о неразглашении, хотя Ефремов был уверен - информация все равно рано или поздно всплывет. Подписка - это тебе не Нерушимый Обет.

А в Звартноце все резко начитались учебника ЗОТИ за третий курс, про вампиров. Даже малыши брали и читали эту книгу. И ведь формально все правильно, не запретная же секция. Вследдствие этого начали циркулировать слухи, что погибшие ребята ожили и стали вампирами.Ефремову пришлось прояснить ситуацию. Для этого он собрал наиболее сознательных у себя в кабинете и стал рассказывать:

-- Молодцы, что вы наблюдательны и любите читать, только выводыы вы сделали абсолютно неверные. Для погибших, к примеру, от укуса гадюки , очень похожего на вампирий, (а в состав её яда подходит нейротоксин и гемолитический токсин) характерно следующее: отек головного мозга и легких, полнокровие внутренних органов, жидкая темно-красная кровь в полостях сердца и крупных сосудах, мелкоточечные кровоизлияния темно-красного цвета под плеврой легких и эндокардом левого желудочка. Последние два признака - заслуга гемолитического токсина. Вам понятно?

-- Ну, относительно. -- Никого с медфака там не было и они не впечатлились.

-- Вот мои хезгетинцы не спрашивают, они знают, как делать вскрытие. Если отрезать головной мозг от спинного, ни один ивампир не выжевет. А им трезали, порезали на кусочки, а потом зашили в брюшную полость.

Детей передернуло. Кто-то самый несдержанный высказал:

-- И нас так разрежут?

-- Да. А вообще, смерти не надо бояться, ибо, пока мы есть, смерти нет, а когда приходит смерть, нас уже нет; поэтому смерти не существует ни для живых, ни для умерших. Это сказал Эпикур.

Вот куда аспирантская философия пригождается которую на кандидатский минимум сдавал.

Ефремов, тоже видевший отчеты аврората, инициировал собственное расследование. На послеобеденнной летучке он спросил Геру:

-- Слушай, друг, ты не можешь школьный сервер попотрошить? Как я понимаю, там же все записи о входах в интернет записаны.

-- Ну, а что надо? -- Гера как сторожевой пес вытянулся в стойку. Он сильно любил компьютеры и был польщен, что с ним советуется его друг-кумир.

-- Да за Черенковой проследить, с кем переписывается. Есть у меня одно подозрение, проверить хочу. Где вы там все переписываетесь, в "Одноклассниках"?

-- Не, там клуши от сорока и старше, молодежь на "Вконтакте". А я вообще теперь фейсбук веду.

-- Так, давай ты взломаешь ее "Контакт" и посмотришь, с кем она там водится.

-- Так почем я знаю, под каким она там псевдонимом! Они же врут все в инете. Это и есть такое место, где врать.

-- А можно просто посмотреть записи с ее компьютера, которые она слала в контакт?

-- С учётом того, что именно VK работает по https - то никак. Я должен настроить у себя на проксе что-нибудь в стиле Man in the Middle, чтобы мочь хоть что-то прочесть. А так, если не поднято DLP (data leak prevention), то даже при использовании открытого http-протокола определить содержимое POST-запросов (которыми, вроде как, отправляются данные в комментарии VK) по логам прокси - крайне маловероятно. Гораздо проще заделаться сталкером, найти профиль того, кто писал, а дальше - стандартными средствами поиска (google + VK).

-- Эй, ты не забыл, что со старым доктором беседуешь, а не преподаешь?

Гера смущенно улыбнулся.

-- И это нельзя сделать постфактум. Да и не дура она, чтоб личку с ноута слать. Небось по мобильнику в автономном инете юзает. А расковырять что-то, что делалось с мобильного интернета, обычному школьному админу практически невозможно. Если, конечно, он не имеет знакомых в органах, которые -- внеапно! -- не откажутся показать ему логи своих СОРМ-систем. Если только начинать с взлома почты и аккаунта.... Если привязано к сим-карте - получать дубль.

-- Ну ладно, я понял. Проще конфисковать телефон.

-- Попробуем сами. Жаль Макарову промыку мозгов сделали, голова же, самородок...

-- А Коля Бубенцов?

-- У него техническая база хороша, но умишком он как я. Ну, может, чуть лучше.

На этом они и порешили.