кошки-кошки, всюду кошки, эти мохнатые чудовища с кожаными крыльями
Через месяц же усердных занятий мужики и вовсе опухли от учебы, Ефремов — потому, что все это он знал и ранне, а Сева — потому что на него вывалилась уйма непривычной информации. Психолого-педагогических вузов он не кончал, а был принят на добровольных началах Альбусом лет в двадцать и обучал детей фактически наобум, а на самом деле разводил двойную агентурную сеть. Педагогика была всего лишь прикрытием сидения под носом у Дамблдора. Пока мужики опухали от непомерной учебы, Джек опухал от чрезмерного занятия с группой поддержки Отрядом Дамблдора. Единственно, что он наподхватил новую дурную привычку лазить по ночам по запретному Лесу. Где-то заполночь по местному времени он возвращался, но однажды произошло не самое замечательное. Джека просто не вернулся вовремя, но на поиски бросился обеспокоенный Северус.
…Стоящий у подоконника Иван углядел в потемках долговязую фигуру Снейпа, волочившего на спине безжизненное и недвижимое тело, и внутри у него дрогнуло: "Джек? Джека, да что же ты..." Проклиная себя, авантюризм друга, бабушку и Волдыря, накинул наспех первую попавшуюся мантию и энергично пошагал навстречу известиям, какими бы они ни оказались. По коридорам, конечно же, шастал Филч и его надоедливая кошка, так что пришлось любезно улыбнуться первому и пустить обожающий взгляд в сторону второй, лишь бы ублажить сварливого дядьку. Неизвестно, что там придется делать дальше, но вот только приставаний Филча и не хватало. Его-то не заколдуешь, как маггла.
читать дальшеНа пороге Малой Башни стоял Снейп и раздраженно вертел мобильник в пальцах:
— Почему у тебя телефон недоступен?
— Денежку забыл положить. Что с Джекой?
Снейп как будто и не слушал:
— ...Мог бы догадаться, в окно бы подняли...
— Так что там? — Иван присел на корточки к лежащему на земле другу, воткнул два пальца ему в шею. Ага, пульс. Хороший такой, ну не как у космонавта в безмятежном сне, а почаще; разве что потому, что температурка слегка высоковата. И перегаром не пахнет.
— Где ты его подобрал?
— На опушке. Хагрид пёсика спустил, и сам топчется. Сказал, что из Хогсмида, у мадам Розмерты надрался... теперь с Филчем поди объяснись... — то ли Снейп мысли читал, то ли просто хорошо знал режим завхоза. –Заклятье какое-то, Эннервейт не действует. Или зелья. Пока стабилен, потом не знаю, чего будет. Надо провести анализ крови.
— Может, мне помочь чем… ну, с реактивами… — Иван заглянул Северусу в глаза, в усталые красные глаза с отекшими веками. Ох, не просто он Джека подобрал, привирает… повоевал немало, наверное.
Северус ухмыльнулся:
— Спасибо. И сам не переломлюсь.
Иван Львович только взвалил аномально спящего Джека на плечи, и потащил ко входу. Чего уж там, Филч не Филч, надо делать что-то, а не палочками водить, да просто физические усилия отвлекали от дурных мыслей. Наверняка потому же Северус не стал навораживать магических носилок. Или правда, чтоб не драматизировать ситуацию.
Но Филч как будто ждал их в коридоре, и перво-наперво принялся брюзжать, что это почетные делегаты так напились. Снейп, откинув капюшон мантии, зыркнул на завхоза в своей традиционной манере.
— Моргана милосердная! — заголосил дед, — да как же так можно-то?! Еще никто с того света не воротился!
Впрочем, подхватив кошку и бурча "отче наш", ретировался восвояси. "Не хватало, чтоб старикана кондратий хватил, потом мне отвечать... Ну и зачем, спрашивается, надо было палиться?" Миновав главного школьного фискала, процессия все-таки воспользовалась колдоносилками.
— А все потому, что кто-то ведет себя слишком по-гриффиндорски? — хмыкнул Снейп.
«Тоже мне, пионеры-ленинцы... Создадим себе проблему и будем радостно ее преодолевать…»
Занося носилки в «мужицкую» комнатку, они случайно потревожили дверь «молодежной», откуда незамедлительно вылез Гера, и, потирая сонные, почти неоткрывающиеся глаза, заявил:
— Что-то я жрать хочу…
— Да вечно ты жрать хочешь, оглоед! — рявкнул Ефремов. — Особенно в три часа ночи…
Было, конечно, не три, всего лишь перевалило заполночь.
— Мне таблетки пить… уснуть не могу… в голове воет от голода… — Гера вынул из кармана флакончик и пипетку, с голодухи он вовсе ничего не соображал.
— Эльфа призвать не пробовал?! — огрызнулся врач. — Он тебя накормит, напоит, сопельки вытрет и баиньки уложит!
Снейп устало обернулся, машинально совершая необходимые жесты палочкой, и проговорил:
— Джон, иди ты с ребятами на кухню. Все равно ты мало чем поможешь… ты у бадяги корень находишь и от аконита не отличаешь… был у меня один ученик, на тебя похожий…
— …который гриффиндорский декан сейчас, знаю. Умный мальчик. — Ефремов зыркнул на него черным взглядом, но круто развернулся к дверям «молодежной».
— Может, Невилла позвать? — невпопад сморозил Гера.
— Нет, Гургена. Жрать идем, — убитым голосом констатировал Иван Львович.
Гурген тоже не заставил себя долго ждать. Из «мужицкой» выкатилась мерцающая лунишка и увязалась следом за хозяином.
Трудолюбивая Винки с раболепным радушием встретила гостей: стоило им появиться на пороге, как их окружили подносы с любимыми лакомствами: сливочное пиво для Ефремова, печеный цыпленок с легким вином, которое Гурген находил сродни гранатовому и пироги с ромбоспином для Германа. Луна окунулась в бачок с отбросами и самозабвенно чавкала, сопровождая трапезу довольным уханьем.
После первого же пирога к Соболевскому вернулась способность внятно мыслить, только никому это было уже не нужно, все и так ясно. Ефремов пил молча и рассеянно слонялся по кухне. Точнее, наоборот, мысли у него были предельно сконцентрированы на одном. От него вообще исходили флюиды горечи и скатывались по углам комнаты вокруг него чернильными омутами.
А потом он вообще ушел через черный ход, возле ступенек которого были нагорожены огромные тыквы.
Сидеть дальше настроения не было никакого, и они последовали в Малую Башню, только коридорами. Проходя через башню Хаффлпафф, они наткнулись на Тедди Люпина, который хотел им что-то сказать, но сюськаться с таким мелким собеседником у них сил уже не было. Ограничились тем, что всучили ему лунишку, и отправили восвояси.
Коридор Малой башни злоухал мешаниной аптеки и кухни, как, впрочем, и нормальная зельеварная лаборатория. Только места мало — меньше, чем нужно. В "молодежной" возлежал Иван Львович и при появлении их мрачно заявил, что по предварительным анализам содержащее в крови Джека зелье, весьма токсичное и вообще очень похоже на то, которым однажды отравили Драко Малфоя, о которого кровь делается сначала перламутровой, а потом вообще прозрачной, а потом грядет слепота, а потом кома, а потом понятно что, и вообще по его, Ивана Львовича мнению, это полная анемия, только вызванная химически, только более сильнодействующим веществом, чем тот раз, про который рассказывал Снейп, и все произойдет гораздо скорее. А сейчас у Джека поднялся жар и вообще это больше напоминает нейроинфекцию. То есть одно другому почти противоречит, но соображений с точки зрения классической медицины он не видит, в магической токсикологии он вообще ноль без палочки. И вообще, Северус сказал, что дал ему порошок безоара в виде скоропомощного средства, а паллиативное[3] противозелье готовится от силы неделю, а симптоматика прогрессирует.
Короче, товарищ Ефремов находился в весьма прибитом состоянии, то есть еще не успел переварить услышанное, разложить по полочкам и подвергнуть цепочке логических умозаключений, а посему вывалил новости как есть.
— Ну а что, если ему сделать плазмоферез или гемодиализ? Я же не врач, я не знаю, что лучше... — предложил Гера.
— Гемодиализ — это совсем другая вещь, там сложнее. И дольше. Кровь проходит, грубо говоря, через систему мембран, имитирующих мембраны почечных канальцев, и из нее таким образом извлекаются токсичные вещества искусственные или просто отходы обменных процессов, скопившиеся в силу нарушения работы выводящих систем. Но чем, гад, эти зелья связываются, поможет ли вообще? Вот лежу сам и думаю.
— А гемодиализ убирает как раз только низкомолекулярные соединения, оставляя высокомолекулярные, антитела или еще там чего он не уберет. Это можно сделать только с помощью плазмофореза. Я за плазмоферез.
— Ну вот, Гурген, и какого черта ты в фельдшерскую группу не пошел? Училище-то то же самое, а мозги пропадают, дружок.
— Да все равно, в институт поступать буду. Мне работать надо. Больше научусь.
— Ладно, чего собственно, я тебя ждал, спросить... как ты думаешь, кто сейчас у вас дежурит?
— Медсёстр, — ангельски улыбнулся Гурген, воззрившись на Ивана щенячьим взглядом.
— Это хорошо.
Ефремов наподхватился к Снейпу, а Гурген переглянулся с Германом:
— Откуда ты про плазмоферез знаешь? Тебе делали?
— Неее, один грузин, мой знакомый друг. Дебил он, правда. Он мне что сказал: «Ты с этими армянами не связывайся, они все как один колдуют. Ты, наверное, с армянами водку пил, а она заговоренная была. Вот пойдешь, тебе плазмоферез сделают, заклятье сойдет, и ты и армян забудешь, и меня забудешь…» Ага, щас. Для меня грузины такие же друзья, как и армяне.
— Ага, а все грузины поголовно воруют, — насупился армянин.
— И что, Галлеоныч у нас колдует и ворует, значит?
— Да. И колдует, и ворует.
— А ведь и правда.
...Трансгрессировать в четвертую психбольницу не составило труда, Иван Львович периодически заглядывал к Шишкину по своим делам, так что дорожку туда не забывал и вполне себе представить мог. Так как Снейп не смог копаться у товарища в голове (Иван просто воспротивился такому обороту и блокировал сознание), трансгрессировать пришлось как всегда по-ассамблейски. Приземлились у порога шишкинского корпуса, трансфигурировали мантии в халаты, сколдовали носилки и двинули в отделение с черного хода, заставленного огромными бидонами для обедов. Звонок прозвенел громко и настырно — из двери показалась брыластая морда седоволосого армянина.
— Бари гишер, Гагик Ашотыч.
Армянин неопределенно недобро воззрился на Ефремова. Тот продолжал:
— ... Мы тут спецпациента привезли, от Виктор Иваныча, сам понимаешь... карту заводи, сам понимаешь как.
Глаза Гагика Ашотыча смягчились, подовольнели и залоснились.
Собственно, это и был пресловутый Медсёстр, то есть медбрат с сорокалетним стажем, сутяга и взяточник. От остальных медицинских братьев отличало его то, что он закончил четыре курса медвуза по специальности стоматологии и чрезвычайно этим фактом гордился, требуя привилегий для себя и нещадных наказаний для провинных, а точнее, для невинно оклеветанных. Каждый свой донос он комментировал: "Я — рыба благородная, осётр, которая всегда идет против течения." А сослуживцы комментировали за глаза: "Ну вот, Медсёстр наш икру мечет. Словесную, мелкозернистую. Кверулянтскую. В армянском соусе." А Шишкин складывал эти доносы в папочку и вздыхал своему заместителю: "Да, сам я по натуре интернационалист, но Ашотыч — скотина." И уволить тоже не мог, хоть тот обязанностями своими зачастую пренебрегал, но в случае чего и до горздрава добирался. А уж перейдя на почетную и заслуженную пенсию и вовсе распоясался.
… Медсёстр приоткрыл дверь и жадновато оглядел будущего пациента, звеня ключами в кармане. Тем же временем Снейп шелдарахнул его заклятьем в лоб — «Империо! Так! Теперь ты будешь делать то, что мы с Иваном прикажем тебе!» — глаза Ашотыча сделались стеклянными и испуганными, а движения деревянно-неверными и спастически отрывистыми, как будто под хорошей дозой аминазина или галоперидола.
— Ключи от реанимации! — скомандовал Иван.
Медсёстр показал связку из кармана и тусклым, тихим и деревянным голосом заявил, что нету. Иван же не помнил дороги, да и за годы его отсутствия много что могло поменяться.
— Живо веди нас туда!
Процессия двинулась обратно на улицу, а точнее в подвальный коридор, соединяющий корпуса между собой. В принципе, эта самая реанимация работала только на протяжении рабочего дня, пока шли процедуры — эст, инсулиновая шокотерапия и плазмоферез, пациенты отлеживались в течение пары часов, и их переводили обратно в палату. Если случалось что-то серьезное, вызывали скорочей и больных «не при голове» перебрасывали в обыкновенную клиническую больницу, а потом возвращали обратно. Морг, по словам Гургена, вообще прикрыли на ремонт на неопределенное время, так что инфраструктура клиники заметно пошатнулась. Небольшая подчистка памяти охраннику, и микро-кавалькада оказалась на третьем этаже, спокойно вскрыли двери заклятьем, и наконец-то водрузили бесчувственного Джека на койку с зеленым клеенчатым матрацем.
— Ашотыч, ты на плазмоферезе ассистировал? — Медсёстр утвердительно кивнул. — Ну, пошел трудиться!
Заминку у дверей процедурной ликвидировал сам Ефремов, а Ашотыч убито пошел за спиртом, ватой и кровезаборным мешочком. Ефремов включил эксфузионную установку и принялся подготавливать руку Джека к уколу. Медсёстр, конечно, забыл жгут, поэтому руку пришлось перетянуть носовым платком. «Ну, минут десять на один мешок, плюс еще полчаса на сепарацию… Часов до пяти утра уложимся, наверное» — прикидывал в уме врач.
— Скотина, физраствор тащи! И два зажима!
«Скотина» приносила и складывала, смазывала и вкалывала… Видеть беспрекословно подчиняющегося Медсёстра было лестно. Чем бы ему еще удружить, какую подлянку подкинуть, чтобы начальство потом его по головушке погладило? Процедура пошла вроде бы своим чередом — Ашотыч тупо уселся в углу палаты, а Иван, оставив Северуса наблюдать за больным, сам отправился крутить кровь в центрифуге, периодически переговариваясь через стенку:
— Сев, а как ты думаешь, у волшебников кровь разная или у всех одинаковая?
— В каком смысле?
— Ну, у вас в Святого Мунго переливание делают?
— Делают, наверное. Я-то Альбусу Персивалю сам делал, когда у него рука была обожжена… Только у него кровь необычная, которая любую кровь принимает… И у Поттера тоже.
— А, четвертая группа, что ли, как у меня?
— Это у больших волшебников бывает, между прочим.
Хм, в ряду «больших волшебников» Ефремову оказаться было приятно и лестно, ну хотя бы на уровне кровяных телец и прочих ангигенов…
— …Останови ему кровь! — это Снейп орал на Ашотыча. — Ферула! Тергео!
Ефремов выскочил в палату, там шла возня и неразбериха: Джек ворочался, Медсёстр зажимал ему локоть пятерней, трубка с иглой и зажимом валялась на полу, кровь стекала с руки и, скатываясь с клеенки темно-бордовой дорожкой, капала на пол. Снейп бестолково махал палочкой, не имея возможности точно прицелится на рану. Ого, да это же сколько же выхлестало-то! Ефремов как дикая кошка подскочил к койке, подбирая трубку, отпихнул нерадивого медбрата и резво намотал из нее жгут на предплечье. Снейп наконец получил возможность коснуться ранки палочкой.
— Да, Севка, тут уже физраствором не зальешь, потеря приличная. Ашотыч, группа крови у тебя какая?
— Третья.
— Ну и гуляй. А у тебя, Северус? — Ефремов только потом сообразил, что тот, собственно, может и не знать. Или назвать какой-то колдомедицинский термин, который хрен поймешь как на АВ0 перевести. Все одно тарелку доставай и смешивай, чтоб узнать.
— Первая. — Снейп ухмыльнулся. — Ты что, забыл, что у меня отец маггл? Мне в 10 лет аппендицит резали. Вот и знаю.
— Ох. И хорошо, что первая, Джеку только она и подойдет. Идеальный донор, да реципиент неважнец. — Впрочем, донор тут вроде как живой мертвяк. Хотя вроде ест-пьет, на двор ходит… пульс бьется. Ить не синяя же у него кровушка в конце концов? — А ну палец себе наколи!
Сгоняли Ашотыча за иголкой, накололи. Гемоглобин, вишь, нормальный вроде. Только вязковата, наверное, ну ничего, разбавим. Не заказывать же.. Серологию разве что не проверишь, да, впрочем, с чего это ей и быть, учителям в любом Хогвартсе справка нужна, что здоров… Теперь на соседней койке лежал Снейп, которого напоили глюкозой прямо из флакончика, вслушиваясь в урчание кровезаборника под аккомпанемент рассуждений Ивана. Тот по большей части разговаривал сам с собой, будто сказку рассказывал, аутотренинг такой проводил. Никак телепат у него сейчас в пациентах, нечего ему пока дергаться. Хотя оба были в напряжении: Джек тоже был под капельницей — под надзором Медсёстра ему возвращали собственные кровяные тельца, разбавленные физраствором взамен слитой плазмы.
— У вас что, наследование магии — аутосомно-рецессивное что ли? Раз скрещиваются с плодовитым потомством — это отвечает критерию вида. Значит, их можно просто представить как отдельные расы. Те же китайцы и негры. Но тут забавнее, ибо метисация вроде пока не выявлена. Это свидетельствует о том, что генов мало. С другой стороны, если аутосомно-рецессивное, генов много… А что, нет, все-таки полигенный признак, рецессивное состояние аллеля дает мага — например, группа из восьми, или комплементарное, с локализацией в разных хромосомах. Наследование может быть не связано с кровью, а, например, с особенностью электрических процессов в периферической нервной системе. Вон как искрят и зажигают, во всех смыслах же! Хотя все действительно сильно сложнее, чем описал дедушка Мендель... А ведь в биологии всё развивается не по законам, а вопреки им. Особенно в генетике. На генотип может повлиять всё: от солнечного света до чиха в нужный момент. Генотип перестроится — и вуаля. А уже всякие белки будут синтезироваться на этой самой матрице, которая получится. В жизни законы Менделя не соблюдаются практически никогда. Потому что плейотропия. Потому что спонтанные мутации. Потому что такова природа вещей. Собственно, для менделеевских законов подходят только случаи наличия пар генов, полигенное, или с супрессией — уже неменделевское получается. И если виноват "гормон волшебства", значит так встали гены, ответственные за его синтез. А гены могут встать как угодно. Возможно, с генами-супрессорами и активаторами... Только там этих генов не 5-10, а где-то порядка 200. Получится как раз калейдоскоп в чистом виде. То есть появляения маглокровок это не есть вылезание рессива в охренеть-каком-поколении от нормального себе генетического колдуна. А может и вылезти! Мы знаем, что волшебников меньше, чем магглов. Таким образом спокойно предполагаем, что наследование волшебства есть рецессив. И наследование не моногенное, а полигенное. И ребёнок будет волшебником только в том случае, если все аллели этих генов у него в рецессиве. Таким образом, если маг и магесса получают потомство — вероятность того, что оно будет не-магом почти нулевая. НО! Все помнят про спонтанные мутации — их частота порядка 10^-7, но о ней забывать нельзя. Плюс если это рецессив, есть вероятность супрессорной мутации — один или несколько генов захотят вернуться к нормальному состоянию. И так получатся тоже магглы в семье волшебника…
— Сквибы.
— Ну да и хер бы с ним. Все равно я в генетике слаб.
… Джек так и не просыпался, хотя вел себя беспокойно, так что Ашотычу приходилось трудиться за санитара, привязав его к койке. Время поджимало: на часах был шестой час, где-то в семь в реанимации должны были появиться людишки. Переливать цельную кровь решили струйно, даже Снейп изъявил желание ускорить процесс колдовством, хотя палочку еле держал. Ефремов вообще опасался, что тот вот-вот развоплотится и дематериализуется. На исходе пакета хуже стало как раз Джеку: он побелел до синевы, лицо заблестело от холодной испарины, дыхание стало частым и прерывистым, шея стала изгибаться в судорогах. Не хватало, чтоб его еще и стошнило. «Черт, мы же про резус-фактор забыли! Конечно же, получайте теперь добрую анафилаксию!»
— Ашотыч, скотина! Адреналин, кордиамин, кофеин и преднизолон! Живо! А еще лед и грелку.
— Льда нету, грелки тоже, — меланхолично отвествовал Медсёстр.
— Лед и грелку куда? — поинтересовался Северус.
Ефремов сверкнул глазами:
— Да где ты ее возьмешь, в пизде?!
— Наколдовать. Охлаждающие и согревающие чары, — словно первокласснику, втолковывал Снейп.
— А, колдуй… Холод на руку, тепло в ноги…
Медсёстр копошился невероятно медленно, так что Иван ворвался в лекарственный шкаф сам. Возвратившись с бобовидным лоточком в руках, обнаружил Снейпа, завалившегося на и без того дважды больного Джека, и Ашотыча, силящегося его оттащить. Иван, не выпуская лотка из левой руки, переместил колдуна по воздуху на место, а сам занялся шприцами. Не хватало димедрола и эуфилина, но Ашотыч вдруг по собственной инициативе трудолюбиво принялся приводить в чувство своего повелителя. Видать, заклятие подвластия имело побочный эффект: не оставлять колдуна, его наложившего, в жизнеугрожающей ситуации. Лекарства пришлось призвать по воздуху, наугад, не разбирая этикеток, все формы, какие есть.
— Эй, Гагик Ашотыч, возьми, — сжалился Иван, подсовывая тому ватку нашатыря.
Снейп, с намазанными руками и лицом, чихнул и очухался.
— Ну и гадость же! Терпеть этого не могу, всегда у маглянок отбирал…
— Это еще зачем?
— Ведь одна капля этой дряни в котел — и любое зелье превращается в водичку.
— А в организме?
— Никого не поил.
— У нас это алкашам дают, с водой. Помогает через раз.
— Ну так зелье же уже успело вред нанести, вряд ли его так просто этими каплями восстановишь. Все равно противозелье нужно.
— Ага, специфический антидот.
Снейп шарил по карманам одежды в поисках палочки.
— Колдовать я тебе больше не дам, — предупредил Иван, и вместо этого вручил дозу кордиамина. — Пей.
— …мужики, хорош ругаться, голова же болит… — простонал Джек, дернулся, приподнял голову: — И руки развяжите, я ж небуйный.
Иван опустился на кровать рядом с товарищем, занявшись вязками:
— Ты в реанимации, дружок.
— В Мунго что ли в вашенском? — обернулся он к Снейпу.
— Не, у меня на старой работе. Мы тут все взмылились, пока тебя в чувство приводили, — ответил Иван.
— А это что за мурло? — ткнул пальцем на седого армянина.
— А, медбрат, ассистент наш… — подал голос Снейп. — Он не проболтается, уж я гарантирую. Он в подвластии.
— Так, мужики… Время десять минут седьмого, пора сруливать, — огласил время Ефремов. — Ты, буйжахпер-джян, собирай-ка ты все, что в шкафу лежит, и в какой-нибудь ящик складывай, понял? И еще: как бы мне ему чего покошмаристей внушить взамен этой возни?
— Как меня Нагайна укусила, — с ноткой гордости предложил Снейп. — Или любую посиделку в Лютном переулке, с него хватит.
Остальное было дело техники: для Снейпа — сконцентрироваться, пока на лбу не появился белесый проблеск мысленитей, Ефремову же — подхватить ее и ввинтить ее в лоб нерадивому Гагику Ашотовичу. Вот уж картина маслом: приходит смена на работу, на месте его нет, смену сдавать некому; обнаруживается он черт-те где, с окровавленной лапой, шкаф разорен… и, главное, объяснить ничего не может. Подтерли за собой присохшую лужу, слабосильный еще пока, но уже раздухарившмйся, Джек даже шкваркнул сектумсемпрой по заколдованному медбрату.
— Джек, это моя палочка! — ревниво потребовал Снейп. Отобрал.
— Ты умеешь колдовать? Ты же вроде только мобилой орудовал? — вскинулся Иван.
— А, про хендик не спрашивай, где он был, там его уже нет, — хмуро покачал головой Джек, явно не намеренный расказывать приключения. — Нехорошо это совсем, теперь всем шестерым номер менять... И ссылка на Ассамблеум была в закладках...
Новый коммуникатор купить и привести к рабочему виду проблемой не было, куда мрачнее было оставить его в лапах Сами-понимаете-кого и его товарищей
— Ты ведь ему мою кровь перелил, — решил сменить тему и вернуться к предыущей Снейп. — А я колдун.
— Так я думал, это генетическое, как раса... Ведь если китайцу кровь негра перелить, он ведь так китайцем и останется... Или что, это гормональное? Тогда встает проблема рецепторов... Если они генетически не заложены, то хрен вам эти гормоны подействуют...
— У человека есть ряд рецепторов к тем веществам, которых в норме в его организме нет и никогда не вырабатывается — например, имеются в том числе специфические рецепторы к каннабиноидам, — парировал Джек.
— Во чертяка, не всю еще медицину пропил за 25 лет!
— В трактатах Леонар да Щеботанского написано, что колдуна от простеца отличает такой алхимический элемент, как "мидихлориан"...
— Слушай, Северус, давай мне твою симку, на моей денег нет...
— Да какие проблемы...
...Через пару минут они были у ворот Хогвартса; Снейп снял ненужный ему уже Фиделиус с Хагрида, несмотря на вящее возмущение Ивана — в общем, гнул свою оглоблю. Но сам не решился пока что идти через полный людей двор без пятновых чар — ну, просто потому что для этого поколения он чужак. На первом этаже Малой башни их ждал Тедди Люпин, со спящей луной на руках. Иван Львович вымученно улыбнулся, забрал фамилиара и наставительно высказался:
— Почему не на уроках? Занятия уже начались...
— Я вам зверушку хотел отдать...
— Какой у тебя урок?
— Трансфигурация, вместе со Слизерином. А потом чары с Гриффиндором.
— Я тебе что говорил? Не смей прогуливать, сейчас же иди в класс, и извинись перед профессором за опоздание.
— Я поговорить хотел...
— Некогда мне, родной. Не сейчас.
— Но это очень важно...
— До вечера подожди, хотя бы до вечера... — отмахнулся профессор головологии.
В открытой "молодежной" копошился Гера, расковыривая шкаф, выкидывал носки, ботинки, мешочки с землей, бормотал и бранился на все лады... Ефремов заглянул в проем:
— А ты почему не в теплицах?
— Удобрение для цапня ищу. На призывные чары не откликнулось, видать застряло где...
— Да ты же спишь на ходу!
Гера поглядел на Ефремова испытующим взглядом, тот сразу оценил ситуацию и приоткрыл дверь пошире, чтобы было видно Джека и Снейпа:
— Справились. — Только и выдохнул последний.
Гера расплылся в облегченной лыбе:
— Ну вы там два доктора Хауса! Айболиты-на-все-руки.
Конечно, ему не терпелось выпытать новости, но уж больно они все были заморенные.
— А ты тоже с инета скачиваешь? — поинтересовался Джек.
— А это еще про что? — любезничал Иван.
— А, фантастика медицинская про больницу, начмеда и его отделение. Работает на всех специальностях подряд, от терапевта до хирурга... — возвестил Гера.
— И как раз это про тебя, — подначил Джек.
— Да уж мне только не хватало... А ты, Герка, скажи мне кто такой начмед, а то давно что-то я такого сленга не слышал.
— Да завотделением, как ты.
— А вот и неправда, начмед это начальник медицинской, замглавврача по лечебной части. Иногда я и начмеда замещаю, когда тот в отпуску. Но прав ты только в этом.
Снейп занес ящик в комнату и поставил его в шкаф с холодильным заклятьем, но когда оставшиеся мужики зашли, тот уже разливал по стопкам из большой пластиковой бутылки.
— Себе тоже не забудь, — напомнил ему Иван.
— Это еще чего за бурда? — вытаращился Джек.
— А, гематогенчик жидкий для поднятия тонуса, — ухмыльнулся Ефремов, вспомнив, как они с Северусом собирали мантикорью кровь. — Пей давай, и всем спать, утром тебя долечивать будем, а то сами скопытимся.
— Да какое утром, если к обеду встанем, и то хорошо.
«Да,— опомнился Ефремов, — у него же явная диссеминация внутрисосудистого свертывания, надо же меры принять, пока не уснул. 200 мг преднизолона внутривенно. А то кто знает, как мантикорья кровь действует. Да и желтуха видна. Только потом надо будет его предупредить, чтоб ему больше кровь не переливали, а то хана. Хотя, может, и зельями ДВС[12] откачаем, тогда будет все нормально»
Перед тем, как лечь, Иван спросил у своего друга:
— А как ты вообще туда попал, там где был? И где ты, кстати, побывал-то?
— Да где-где, в пизде… В Годриковой лощине. Как попал, говоришь, да так просто… поднял бумажку с земли посреди леса, а меня благодаря какому-то инклудусу из листа мне в лоб чего-то выстрелило, да в лощину утащило.
— Ладно, ты не переживай, спать ложись… Дорасскажешь потом после лечения, а ты так отдыхай сейчас типа того.
— Да не могу я отдыхать спокойно, когда мой телефон эта сука гастарбайтер-молдаванин уволок. Там же и кулон цитриновый был, куда я без цитрина…
— Ну так ты палочкой поколдуй, пока кровь в течение времени не употребилась печенью и почками…
— Так это мало, Вано. И кулон жалко, пямять о жене бывшей…
— А за это время телефон тебе подберем. Такой же глофишь как у тебя, только лучшей модели. А я цитрин тебе раздобуду и подарю. Ну будет подарок от меня.
— Ладно, не проедай мне мозги, все, спать хочу, — наконец отрубил Джек.
[1]Московское Объединение Психиатров, Психотерапевтов, Психологов и соцработников
[2]Марк Евгеньевич Бурно (род. 14 марта 1939) — врач-психиатр, психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор кафедры психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования. Автор метода психотерапии творческим самовыражением. Является членом Независимой психиатрической ассоциации, редакционной коллегии издаваемого этой ассоциацией «Независимого психиатрического журнала» и журнала «Консультативная психология и психотерапия». Ведет занятия по арт-терапии в первом наркологическом диспансере г.Москвы.
[3] паллиативный — относящийся к полумерам
[4} бадяга — пресноводная губка, какие, соответственно, корни у животного, хоть оно трижды бесскелетным?
[5] фельдшеров готовят в медучилищах на фельдшерском факультете.
[6] бари гишер (арм.) — доброй ночи
[7] кверулянт — кляузник, сутяга
[8] аллель — Аллели (аллеломорфы) (от греч. ἀλλήλων — друг друга, взаимно) — различные формы одного и того же гена, расположенные в одинаковых участках (локусах) гомологичных (парных) хромосом; определяют варианты проявления одного и того же признака. В диплоидном организме может быть два одинаковых аллеля одного гена, в этом случае организм называется гомозиготным, или два разных, что приводит к гетерозиготному организму.
[9] Ферула, тергео — кровоостанавливающие заклинания.
[10] АВ0 — международно признанная классификация групп крови
[11] — буйжахпер (арм., пренебр.) — медбратец
[12] — диссеминация внутрисосудистого свертывания, гематологический синдром, комплекс симптомов, в результате которого по всей крови рассеянно нарушается противосвертывание крови и образуются кровяные сгустки, могущие привести к тромбозу, и сопровождающееся перефирическим кровотечением.
…Стоящий у подоконника Иван углядел в потемках долговязую фигуру Снейпа, волочившего на спине безжизненное и недвижимое тело, и внутри у него дрогнуло: "Джек? Джека, да что же ты..." Проклиная себя, авантюризм друга, бабушку и Волдыря, накинул наспех первую попавшуюся мантию и энергично пошагал навстречу известиям, какими бы они ни оказались. По коридорам, конечно же, шастал Филч и его надоедливая кошка, так что пришлось любезно улыбнуться первому и пустить обожающий взгляд в сторону второй, лишь бы ублажить сварливого дядьку. Неизвестно, что там придется делать дальше, но вот только приставаний Филча и не хватало. Его-то не заколдуешь, как маггла.
читать дальшеНа пороге Малой Башни стоял Снейп и раздраженно вертел мобильник в пальцах:
— Почему у тебя телефон недоступен?
— Денежку забыл положить. Что с Джекой?
Снейп как будто и не слушал:
— ...Мог бы догадаться, в окно бы подняли...
— Так что там? — Иван присел на корточки к лежащему на земле другу, воткнул два пальца ему в шею. Ага, пульс. Хороший такой, ну не как у космонавта в безмятежном сне, а почаще; разве что потому, что температурка слегка высоковата. И перегаром не пахнет.
— Где ты его подобрал?
— На опушке. Хагрид пёсика спустил, и сам топчется. Сказал, что из Хогсмида, у мадам Розмерты надрался... теперь с Филчем поди объяснись... — то ли Снейп мысли читал, то ли просто хорошо знал режим завхоза. –Заклятье какое-то, Эннервейт не действует. Или зелья. Пока стабилен, потом не знаю, чего будет. Надо провести анализ крови.
— Может, мне помочь чем… ну, с реактивами… — Иван заглянул Северусу в глаза, в усталые красные глаза с отекшими веками. Ох, не просто он Джека подобрал, привирает… повоевал немало, наверное.
Северус ухмыльнулся:
— Спасибо. И сам не переломлюсь.
Иван Львович только взвалил аномально спящего Джека на плечи, и потащил ко входу. Чего уж там, Филч не Филч, надо делать что-то, а не палочками водить, да просто физические усилия отвлекали от дурных мыслей. Наверняка потому же Северус не стал навораживать магических носилок. Или правда, чтоб не драматизировать ситуацию.
Но Филч как будто ждал их в коридоре, и перво-наперво принялся брюзжать, что это почетные делегаты так напились. Снейп, откинув капюшон мантии, зыркнул на завхоза в своей традиционной манере.
— Моргана милосердная! — заголосил дед, — да как же так можно-то?! Еще никто с того света не воротился!
Впрочем, подхватив кошку и бурча "отче наш", ретировался восвояси. "Не хватало, чтоб старикана кондратий хватил, потом мне отвечать... Ну и зачем, спрашивается, надо было палиться?" Миновав главного школьного фискала, процессия все-таки воспользовалась колдоносилками.
— А все потому, что кто-то ведет себя слишком по-гриффиндорски? — хмыкнул Снейп.
«Тоже мне, пионеры-ленинцы... Создадим себе проблему и будем радостно ее преодолевать…»
Занося носилки в «мужицкую» комнатку, они случайно потревожили дверь «молодежной», откуда незамедлительно вылез Гера, и, потирая сонные, почти неоткрывающиеся глаза, заявил:
— Что-то я жрать хочу…
— Да вечно ты жрать хочешь, оглоед! — рявкнул Ефремов. — Особенно в три часа ночи…
Было, конечно, не три, всего лишь перевалило заполночь.
— Мне таблетки пить… уснуть не могу… в голове воет от голода… — Гера вынул из кармана флакончик и пипетку, с голодухи он вовсе ничего не соображал.
— Эльфа призвать не пробовал?! — огрызнулся врач. — Он тебя накормит, напоит, сопельки вытрет и баиньки уложит!
Снейп устало обернулся, машинально совершая необходимые жесты палочкой, и проговорил:
— Джон, иди ты с ребятами на кухню. Все равно ты мало чем поможешь… ты у бадяги корень находишь и от аконита не отличаешь… был у меня один ученик, на тебя похожий…
— …который гриффиндорский декан сейчас, знаю. Умный мальчик. — Ефремов зыркнул на него черным взглядом, но круто развернулся к дверям «молодежной».
— Может, Невилла позвать? — невпопад сморозил Гера.
— Нет, Гургена. Жрать идем, — убитым голосом констатировал Иван Львович.
Гурген тоже не заставил себя долго ждать. Из «мужицкой» выкатилась мерцающая лунишка и увязалась следом за хозяином.
Трудолюбивая Винки с раболепным радушием встретила гостей: стоило им появиться на пороге, как их окружили подносы с любимыми лакомствами: сливочное пиво для Ефремова, печеный цыпленок с легким вином, которое Гурген находил сродни гранатовому и пироги с ромбоспином для Германа. Луна окунулась в бачок с отбросами и самозабвенно чавкала, сопровождая трапезу довольным уханьем.
После первого же пирога к Соболевскому вернулась способность внятно мыслить, только никому это было уже не нужно, все и так ясно. Ефремов пил молча и рассеянно слонялся по кухне. Точнее, наоборот, мысли у него были предельно сконцентрированы на одном. От него вообще исходили флюиды горечи и скатывались по углам комнаты вокруг него чернильными омутами.
А потом он вообще ушел через черный ход, возле ступенек которого были нагорожены огромные тыквы.
Сидеть дальше настроения не было никакого, и они последовали в Малую Башню, только коридорами. Проходя через башню Хаффлпафф, они наткнулись на Тедди Люпина, который хотел им что-то сказать, но сюськаться с таким мелким собеседником у них сил уже не было. Ограничились тем, что всучили ему лунишку, и отправили восвояси.
Коридор Малой башни злоухал мешаниной аптеки и кухни, как, впрочем, и нормальная зельеварная лаборатория. Только места мало — меньше, чем нужно. В "молодежной" возлежал Иван Львович и при появлении их мрачно заявил, что по предварительным анализам содержащее в крови Джека зелье, весьма токсичное и вообще очень похоже на то, которым однажды отравили Драко Малфоя, о которого кровь делается сначала перламутровой, а потом вообще прозрачной, а потом грядет слепота, а потом кома, а потом понятно что, и вообще по его, Ивана Львовича мнению, это полная анемия, только вызванная химически, только более сильнодействующим веществом, чем тот раз, про который рассказывал Снейп, и все произойдет гораздо скорее. А сейчас у Джека поднялся жар и вообще это больше напоминает нейроинфекцию. То есть одно другому почти противоречит, но соображений с точки зрения классической медицины он не видит, в магической токсикологии он вообще ноль без палочки. И вообще, Северус сказал, что дал ему порошок безоара в виде скоропомощного средства, а паллиативное[3] противозелье готовится от силы неделю, а симптоматика прогрессирует.
Короче, товарищ Ефремов находился в весьма прибитом состоянии, то есть еще не успел переварить услышанное, разложить по полочкам и подвергнуть цепочке логических умозаключений, а посему вывалил новости как есть.
— Ну а что, если ему сделать плазмоферез или гемодиализ? Я же не врач, я не знаю, что лучше... — предложил Гера.
— Гемодиализ — это совсем другая вещь, там сложнее. И дольше. Кровь проходит, грубо говоря, через систему мембран, имитирующих мембраны почечных канальцев, и из нее таким образом извлекаются токсичные вещества искусственные или просто отходы обменных процессов, скопившиеся в силу нарушения работы выводящих систем. Но чем, гад, эти зелья связываются, поможет ли вообще? Вот лежу сам и думаю.
— А гемодиализ убирает как раз только низкомолекулярные соединения, оставляя высокомолекулярные, антитела или еще там чего он не уберет. Это можно сделать только с помощью плазмофореза. Я за плазмоферез.
— Ну вот, Гурген, и какого черта ты в фельдшерскую группу не пошел? Училище-то то же самое, а мозги пропадают, дружок.
— Да все равно, в институт поступать буду. Мне работать надо. Больше научусь.
— Ладно, чего собственно, я тебя ждал, спросить... как ты думаешь, кто сейчас у вас дежурит?
— Медсёстр, — ангельски улыбнулся Гурген, воззрившись на Ивана щенячьим взглядом.
— Это хорошо.
Ефремов наподхватился к Снейпу, а Гурген переглянулся с Германом:
— Откуда ты про плазмоферез знаешь? Тебе делали?
— Неее, один грузин, мой знакомый друг. Дебил он, правда. Он мне что сказал: «Ты с этими армянами не связывайся, они все как один колдуют. Ты, наверное, с армянами водку пил, а она заговоренная была. Вот пойдешь, тебе плазмоферез сделают, заклятье сойдет, и ты и армян забудешь, и меня забудешь…» Ага, щас. Для меня грузины такие же друзья, как и армяне.
— Ага, а все грузины поголовно воруют, — насупился армянин.
— И что, Галлеоныч у нас колдует и ворует, значит?
— Да. И колдует, и ворует.
— А ведь и правда.
...Трансгрессировать в четвертую психбольницу не составило труда, Иван Львович периодически заглядывал к Шишкину по своим делам, так что дорожку туда не забывал и вполне себе представить мог. Так как Снейп не смог копаться у товарища в голове (Иван просто воспротивился такому обороту и блокировал сознание), трансгрессировать пришлось как всегда по-ассамблейски. Приземлились у порога шишкинского корпуса, трансфигурировали мантии в халаты, сколдовали носилки и двинули в отделение с черного хода, заставленного огромными бидонами для обедов. Звонок прозвенел громко и настырно — из двери показалась брыластая морда седоволосого армянина.
— Бари гишер, Гагик Ашотыч.
Армянин неопределенно недобро воззрился на Ефремова. Тот продолжал:
— ... Мы тут спецпациента привезли, от Виктор Иваныча, сам понимаешь... карту заводи, сам понимаешь как.
Глаза Гагика Ашотыча смягчились, подовольнели и залоснились.
Собственно, это и был пресловутый Медсёстр, то есть медбрат с сорокалетним стажем, сутяга и взяточник. От остальных медицинских братьев отличало его то, что он закончил четыре курса медвуза по специальности стоматологии и чрезвычайно этим фактом гордился, требуя привилегий для себя и нещадных наказаний для провинных, а точнее, для невинно оклеветанных. Каждый свой донос он комментировал: "Я — рыба благородная, осётр, которая всегда идет против течения." А сослуживцы комментировали за глаза: "Ну вот, Медсёстр наш икру мечет. Словесную, мелкозернистую. Кверулянтскую. В армянском соусе." А Шишкин складывал эти доносы в папочку и вздыхал своему заместителю: "Да, сам я по натуре интернационалист, но Ашотыч — скотина." И уволить тоже не мог, хоть тот обязанностями своими зачастую пренебрегал, но в случае чего и до горздрава добирался. А уж перейдя на почетную и заслуженную пенсию и вовсе распоясался.
… Медсёстр приоткрыл дверь и жадновато оглядел будущего пациента, звеня ключами в кармане. Тем же временем Снейп шелдарахнул его заклятьем в лоб — «Империо! Так! Теперь ты будешь делать то, что мы с Иваном прикажем тебе!» — глаза Ашотыча сделались стеклянными и испуганными, а движения деревянно-неверными и спастически отрывистыми, как будто под хорошей дозой аминазина или галоперидола.
— Ключи от реанимации! — скомандовал Иван.
Медсёстр показал связку из кармана и тусклым, тихим и деревянным голосом заявил, что нету. Иван же не помнил дороги, да и за годы его отсутствия много что могло поменяться.
— Живо веди нас туда!
Процессия двинулась обратно на улицу, а точнее в подвальный коридор, соединяющий корпуса между собой. В принципе, эта самая реанимация работала только на протяжении рабочего дня, пока шли процедуры — эст, инсулиновая шокотерапия и плазмоферез, пациенты отлеживались в течение пары часов, и их переводили обратно в палату. Если случалось что-то серьезное, вызывали скорочей и больных «не при голове» перебрасывали в обыкновенную клиническую больницу, а потом возвращали обратно. Морг, по словам Гургена, вообще прикрыли на ремонт на неопределенное время, так что инфраструктура клиники заметно пошатнулась. Небольшая подчистка памяти охраннику, и микро-кавалькада оказалась на третьем этаже, спокойно вскрыли двери заклятьем, и наконец-то водрузили бесчувственного Джека на койку с зеленым клеенчатым матрацем.
— Ашотыч, ты на плазмоферезе ассистировал? — Медсёстр утвердительно кивнул. — Ну, пошел трудиться!
Заминку у дверей процедурной ликвидировал сам Ефремов, а Ашотыч убито пошел за спиртом, ватой и кровезаборным мешочком. Ефремов включил эксфузионную установку и принялся подготавливать руку Джека к уколу. Медсёстр, конечно, забыл жгут, поэтому руку пришлось перетянуть носовым платком. «Ну, минут десять на один мешок, плюс еще полчаса на сепарацию… Часов до пяти утра уложимся, наверное» — прикидывал в уме врач.
— Скотина, физраствор тащи! И два зажима!
«Скотина» приносила и складывала, смазывала и вкалывала… Видеть беспрекословно подчиняющегося Медсёстра было лестно. Чем бы ему еще удружить, какую подлянку подкинуть, чтобы начальство потом его по головушке погладило? Процедура пошла вроде бы своим чередом — Ашотыч тупо уселся в углу палаты, а Иван, оставив Северуса наблюдать за больным, сам отправился крутить кровь в центрифуге, периодически переговариваясь через стенку:
— Сев, а как ты думаешь, у волшебников кровь разная или у всех одинаковая?
— В каком смысле?
— Ну, у вас в Святого Мунго переливание делают?
— Делают, наверное. Я-то Альбусу Персивалю сам делал, когда у него рука была обожжена… Только у него кровь необычная, которая любую кровь принимает… И у Поттера тоже.
— А, четвертая группа, что ли, как у меня?
— Это у больших волшебников бывает, между прочим.
Хм, в ряду «больших волшебников» Ефремову оказаться было приятно и лестно, ну хотя бы на уровне кровяных телец и прочих ангигенов…
— …Останови ему кровь! — это Снейп орал на Ашотыча. — Ферула! Тергео!
Ефремов выскочил в палату, там шла возня и неразбериха: Джек ворочался, Медсёстр зажимал ему локоть пятерней, трубка с иглой и зажимом валялась на полу, кровь стекала с руки и, скатываясь с клеенки темно-бордовой дорожкой, капала на пол. Снейп бестолково махал палочкой, не имея возможности точно прицелится на рану. Ого, да это же сколько же выхлестало-то! Ефремов как дикая кошка подскочил к койке, подбирая трубку, отпихнул нерадивого медбрата и резво намотал из нее жгут на предплечье. Снейп наконец получил возможность коснуться ранки палочкой.
— Да, Севка, тут уже физраствором не зальешь, потеря приличная. Ашотыч, группа крови у тебя какая?
— Третья.
— Ну и гуляй. А у тебя, Северус? — Ефремов только потом сообразил, что тот, собственно, может и не знать. Или назвать какой-то колдомедицинский термин, который хрен поймешь как на АВ0 перевести. Все одно тарелку доставай и смешивай, чтоб узнать.
— Первая. — Снейп ухмыльнулся. — Ты что, забыл, что у меня отец маггл? Мне в 10 лет аппендицит резали. Вот и знаю.
— Ох. И хорошо, что первая, Джеку только она и подойдет. Идеальный донор, да реципиент неважнец. — Впрочем, донор тут вроде как живой мертвяк. Хотя вроде ест-пьет, на двор ходит… пульс бьется. Ить не синяя же у него кровушка в конце концов? — А ну палец себе наколи!
Сгоняли Ашотыча за иголкой, накололи. Гемоглобин, вишь, нормальный вроде. Только вязковата, наверное, ну ничего, разбавим. Не заказывать же.. Серологию разве что не проверишь, да, впрочем, с чего это ей и быть, учителям в любом Хогвартсе справка нужна, что здоров… Теперь на соседней койке лежал Снейп, которого напоили глюкозой прямо из флакончика, вслушиваясь в урчание кровезаборника под аккомпанемент рассуждений Ивана. Тот по большей части разговаривал сам с собой, будто сказку рассказывал, аутотренинг такой проводил. Никак телепат у него сейчас в пациентах, нечего ему пока дергаться. Хотя оба были в напряжении: Джек тоже был под капельницей — под надзором Медсёстра ему возвращали собственные кровяные тельца, разбавленные физраствором взамен слитой плазмы.
— У вас что, наследование магии — аутосомно-рецессивное что ли? Раз скрещиваются с плодовитым потомством — это отвечает критерию вида. Значит, их можно просто представить как отдельные расы. Те же китайцы и негры. Но тут забавнее, ибо метисация вроде пока не выявлена. Это свидетельствует о том, что генов мало. С другой стороны, если аутосомно-рецессивное, генов много… А что, нет, все-таки полигенный признак, рецессивное состояние аллеля дает мага — например, группа из восьми, или комплементарное, с локализацией в разных хромосомах. Наследование может быть не связано с кровью, а, например, с особенностью электрических процессов в периферической нервной системе. Вон как искрят и зажигают, во всех смыслах же! Хотя все действительно сильно сложнее, чем описал дедушка Мендель... А ведь в биологии всё развивается не по законам, а вопреки им. Особенно в генетике. На генотип может повлиять всё: от солнечного света до чиха в нужный момент. Генотип перестроится — и вуаля. А уже всякие белки будут синтезироваться на этой самой матрице, которая получится. В жизни законы Менделя не соблюдаются практически никогда. Потому что плейотропия. Потому что спонтанные мутации. Потому что такова природа вещей. Собственно, для менделеевских законов подходят только случаи наличия пар генов, полигенное, или с супрессией — уже неменделевское получается. И если виноват "гормон волшебства", значит так встали гены, ответственные за его синтез. А гены могут встать как угодно. Возможно, с генами-супрессорами и активаторами... Только там этих генов не 5-10, а где-то порядка 200. Получится как раз калейдоскоп в чистом виде. То есть появляения маглокровок это не есть вылезание рессива в охренеть-каком-поколении от нормального себе генетического колдуна. А может и вылезти! Мы знаем, что волшебников меньше, чем магглов. Таким образом спокойно предполагаем, что наследование волшебства есть рецессив. И наследование не моногенное, а полигенное. И ребёнок будет волшебником только в том случае, если все аллели этих генов у него в рецессиве. Таким образом, если маг и магесса получают потомство — вероятность того, что оно будет не-магом почти нулевая. НО! Все помнят про спонтанные мутации — их частота порядка 10^-7, но о ней забывать нельзя. Плюс если это рецессив, есть вероятность супрессорной мутации — один или несколько генов захотят вернуться к нормальному состоянию. И так получатся тоже магглы в семье волшебника…
— Сквибы.
— Ну да и хер бы с ним. Все равно я в генетике слаб.
… Джек так и не просыпался, хотя вел себя беспокойно, так что Ашотычу приходилось трудиться за санитара, привязав его к койке. Время поджимало: на часах был шестой час, где-то в семь в реанимации должны были появиться людишки. Переливать цельную кровь решили струйно, даже Снейп изъявил желание ускорить процесс колдовством, хотя палочку еле держал. Ефремов вообще опасался, что тот вот-вот развоплотится и дематериализуется. На исходе пакета хуже стало как раз Джеку: он побелел до синевы, лицо заблестело от холодной испарины, дыхание стало частым и прерывистым, шея стала изгибаться в судорогах. Не хватало, чтоб его еще и стошнило. «Черт, мы же про резус-фактор забыли! Конечно же, получайте теперь добрую анафилаксию!»
— Ашотыч, скотина! Адреналин, кордиамин, кофеин и преднизолон! Живо! А еще лед и грелку.
— Льда нету, грелки тоже, — меланхолично отвествовал Медсёстр.
— Лед и грелку куда? — поинтересовался Северус.
Ефремов сверкнул глазами:
— Да где ты ее возьмешь, в пизде?!
— Наколдовать. Охлаждающие и согревающие чары, — словно первокласснику, втолковывал Снейп.
— А, колдуй… Холод на руку, тепло в ноги…
Медсёстр копошился невероятно медленно, так что Иван ворвался в лекарственный шкаф сам. Возвратившись с бобовидным лоточком в руках, обнаружил Снейпа, завалившегося на и без того дважды больного Джека, и Ашотыча, силящегося его оттащить. Иван, не выпуская лотка из левой руки, переместил колдуна по воздуху на место, а сам занялся шприцами. Не хватало димедрола и эуфилина, но Ашотыч вдруг по собственной инициативе трудолюбиво принялся приводить в чувство своего повелителя. Видать, заклятие подвластия имело побочный эффект: не оставлять колдуна, его наложившего, в жизнеугрожающей ситуации. Лекарства пришлось призвать по воздуху, наугад, не разбирая этикеток, все формы, какие есть.
— Эй, Гагик Ашотыч, возьми, — сжалился Иван, подсовывая тому ватку нашатыря.
Снейп, с намазанными руками и лицом, чихнул и очухался.
— Ну и гадость же! Терпеть этого не могу, всегда у маглянок отбирал…
— Это еще зачем?
— Ведь одна капля этой дряни в котел — и любое зелье превращается в водичку.
— А в организме?
— Никого не поил.
— У нас это алкашам дают, с водой. Помогает через раз.
— Ну так зелье же уже успело вред нанести, вряд ли его так просто этими каплями восстановишь. Все равно противозелье нужно.
— Ага, специфический антидот.
Снейп шарил по карманам одежды в поисках палочки.
— Колдовать я тебе больше не дам, — предупредил Иван, и вместо этого вручил дозу кордиамина. — Пей.
— …мужики, хорош ругаться, голова же болит… — простонал Джек, дернулся, приподнял голову: — И руки развяжите, я ж небуйный.
Иван опустился на кровать рядом с товарищем, занявшись вязками:
— Ты в реанимации, дружок.
— В Мунго что ли в вашенском? — обернулся он к Снейпу.
— Не, у меня на старой работе. Мы тут все взмылились, пока тебя в чувство приводили, — ответил Иван.
— А это что за мурло? — ткнул пальцем на седого армянина.
— А, медбрат, ассистент наш… — подал голос Снейп. — Он не проболтается, уж я гарантирую. Он в подвластии.
— Так, мужики… Время десять минут седьмого, пора сруливать, — огласил время Ефремов. — Ты, буйжахпер-джян, собирай-ка ты все, что в шкафу лежит, и в какой-нибудь ящик складывай, понял? И еще: как бы мне ему чего покошмаристей внушить взамен этой возни?
— Как меня Нагайна укусила, — с ноткой гордости предложил Снейп. — Или любую посиделку в Лютном переулке, с него хватит.
Остальное было дело техники: для Снейпа — сконцентрироваться, пока на лбу не появился белесый проблеск мысленитей, Ефремову же — подхватить ее и ввинтить ее в лоб нерадивому Гагику Ашотовичу. Вот уж картина маслом: приходит смена на работу, на месте его нет, смену сдавать некому; обнаруживается он черт-те где, с окровавленной лапой, шкаф разорен… и, главное, объяснить ничего не может. Подтерли за собой присохшую лужу, слабосильный еще пока, но уже раздухарившмйся, Джек даже шкваркнул сектумсемпрой по заколдованному медбрату.
— Джек, это моя палочка! — ревниво потребовал Снейп. Отобрал.
— Ты умеешь колдовать? Ты же вроде только мобилой орудовал? — вскинулся Иван.
— А, про хендик не спрашивай, где он был, там его уже нет, — хмуро покачал головой Джек, явно не намеренный расказывать приключения. — Нехорошо это совсем, теперь всем шестерым номер менять... И ссылка на Ассамблеум была в закладках...
Новый коммуникатор купить и привести к рабочему виду проблемой не было, куда мрачнее было оставить его в лапах Сами-понимаете-кого и его товарищей
— Ты ведь ему мою кровь перелил, — решил сменить тему и вернуться к предыущей Снейп. — А я колдун.
— Так я думал, это генетическое, как раса... Ведь если китайцу кровь негра перелить, он ведь так китайцем и останется... Или что, это гормональное? Тогда встает проблема рецепторов... Если они генетически не заложены, то хрен вам эти гормоны подействуют...
— У человека есть ряд рецепторов к тем веществам, которых в норме в его организме нет и никогда не вырабатывается — например, имеются в том числе специфические рецепторы к каннабиноидам, — парировал Джек.
— Во чертяка, не всю еще медицину пропил за 25 лет!
— В трактатах Леонар да Щеботанского написано, что колдуна от простеца отличает такой алхимический элемент, как "мидихлориан"...
— Слушай, Северус, давай мне твою симку, на моей денег нет...
— Да какие проблемы...
...Через пару минут они были у ворот Хогвартса; Снейп снял ненужный ему уже Фиделиус с Хагрида, несмотря на вящее возмущение Ивана — в общем, гнул свою оглоблю. Но сам не решился пока что идти через полный людей двор без пятновых чар — ну, просто потому что для этого поколения он чужак. На первом этаже Малой башни их ждал Тедди Люпин, со спящей луной на руках. Иван Львович вымученно улыбнулся, забрал фамилиара и наставительно высказался:
— Почему не на уроках? Занятия уже начались...
— Я вам зверушку хотел отдать...
— Какой у тебя урок?
— Трансфигурация, вместе со Слизерином. А потом чары с Гриффиндором.
— Я тебе что говорил? Не смей прогуливать, сейчас же иди в класс, и извинись перед профессором за опоздание.
— Я поговорить хотел...
— Некогда мне, родной. Не сейчас.
— Но это очень важно...
— До вечера подожди, хотя бы до вечера... — отмахнулся профессор головологии.
В открытой "молодежной" копошился Гера, расковыривая шкаф, выкидывал носки, ботинки, мешочки с землей, бормотал и бранился на все лады... Ефремов заглянул в проем:
— А ты почему не в теплицах?
— Удобрение для цапня ищу. На призывные чары не откликнулось, видать застряло где...
— Да ты же спишь на ходу!
Гера поглядел на Ефремова испытующим взглядом, тот сразу оценил ситуацию и приоткрыл дверь пошире, чтобы было видно Джека и Снейпа:
— Справились. — Только и выдохнул последний.
Гера расплылся в облегченной лыбе:
— Ну вы там два доктора Хауса! Айболиты-на-все-руки.
Конечно, ему не терпелось выпытать новости, но уж больно они все были заморенные.
— А ты тоже с инета скачиваешь? — поинтересовался Джек.
— А это еще про что? — любезничал Иван.
— А, фантастика медицинская про больницу, начмеда и его отделение. Работает на всех специальностях подряд, от терапевта до хирурга... — возвестил Гера.
— И как раз это про тебя, — подначил Джек.
— Да уж мне только не хватало... А ты, Герка, скажи мне кто такой начмед, а то давно что-то я такого сленга не слышал.
— Да завотделением, как ты.
— А вот и неправда, начмед это начальник медицинской, замглавврача по лечебной части. Иногда я и начмеда замещаю, когда тот в отпуску. Но прав ты только в этом.
Снейп занес ящик в комнату и поставил его в шкаф с холодильным заклятьем, но когда оставшиеся мужики зашли, тот уже разливал по стопкам из большой пластиковой бутылки.
— Себе тоже не забудь, — напомнил ему Иван.
— Это еще чего за бурда? — вытаращился Джек.
— А, гематогенчик жидкий для поднятия тонуса, — ухмыльнулся Ефремов, вспомнив, как они с Северусом собирали мантикорью кровь. — Пей давай, и всем спать, утром тебя долечивать будем, а то сами скопытимся.
— Да какое утром, если к обеду встанем, и то хорошо.
«Да,— опомнился Ефремов, — у него же явная диссеминация внутрисосудистого свертывания, надо же меры принять, пока не уснул. 200 мг преднизолона внутривенно. А то кто знает, как мантикорья кровь действует. Да и желтуха видна. Только потом надо будет его предупредить, чтоб ему больше кровь не переливали, а то хана. Хотя, может, и зельями ДВС[12] откачаем, тогда будет все нормально»
Перед тем, как лечь, Иван спросил у своего друга:
— А как ты вообще туда попал, там где был? И где ты, кстати, побывал-то?
— Да где-где, в пизде… В Годриковой лощине. Как попал, говоришь, да так просто… поднял бумажку с земли посреди леса, а меня благодаря какому-то инклудусу из листа мне в лоб чего-то выстрелило, да в лощину утащило.
— Ладно, ты не переживай, спать ложись… Дорасскажешь потом после лечения, а ты так отдыхай сейчас типа того.
— Да не могу я отдыхать спокойно, когда мой телефон эта сука гастарбайтер-молдаванин уволок. Там же и кулон цитриновый был, куда я без цитрина…
— Ну так ты палочкой поколдуй, пока кровь в течение времени не употребилась печенью и почками…
— Так это мало, Вано. И кулон жалко, пямять о жене бывшей…
— А за это время телефон тебе подберем. Такой же глофишь как у тебя, только лучшей модели. А я цитрин тебе раздобуду и подарю. Ну будет подарок от меня.
— Ладно, не проедай мне мозги, все, спать хочу, — наконец отрубил Джек.
[1]Московское Объединение Психиатров, Психотерапевтов, Психологов и соцработников
[2]Марк Евгеньевич Бурно (род. 14 марта 1939) — врач-психиатр, психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор кафедры психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования. Автор метода психотерапии творческим самовыражением. Является членом Независимой психиатрической ассоциации, редакционной коллегии издаваемого этой ассоциацией «Независимого психиатрического журнала» и журнала «Консультативная психология и психотерапия». Ведет занятия по арт-терапии в первом наркологическом диспансере г.Москвы.
[3] паллиативный — относящийся к полумерам
[4} бадяга — пресноводная губка, какие, соответственно, корни у животного, хоть оно трижды бесскелетным?
[5] фельдшеров готовят в медучилищах на фельдшерском факультете.
[6] бари гишер (арм.) — доброй ночи
[7] кверулянт — кляузник, сутяга
[8] аллель — Аллели (аллеломорфы) (от греч. ἀλλήλων — друг друга, взаимно) — различные формы одного и того же гена, расположенные в одинаковых участках (локусах) гомологичных (парных) хромосом; определяют варианты проявления одного и того же признака. В диплоидном организме может быть два одинаковых аллеля одного гена, в этом случае организм называется гомозиготным, или два разных, что приводит к гетерозиготному организму.
[9] Ферула, тергео — кровоостанавливающие заклинания.
[10] АВ0 — международно признанная классификация групп крови
[11] — буйжахпер (арм., пренебр.) — медбратец
[12] — диссеминация внутрисосудистого свертывания, гематологический синдром, комплекс симптомов, в результате которого по всей крови рассеянно нарушается противосвертывание крови и образуются кровяные сгустки, могущие привести к тромбозу, и сопровождающееся перефирическим кровотечением.