* * *

[galleonych]

...В Ассамблеуме рухнул сервер, и Valez написал всем админам, чтобы они передали просьбу девелоперам-добровольцам собраться на собрание. На дело пошли профессионал Гера и его верный ассистент Арутик. Валентин Константинович разорялся насчёт хакерской атаки, но это и без того было понятно. Айтишники решили держать связь через «Твиттер», где Гера читал Гургена. «Твиттер» выглядел как советский кафетерий с круглыми стойками без стульев, и там подавали отвратную бурду вместо кофе. Выпил и проваливай. Но на этот раз у Любимова В. К. было людно как никогда. Все обсуждали, как поднять сервер Ассамблеумов и сколько потребуется монтажников, если из строя вышло аппаратное обеспечение. Гера, недавно закончивший с Хогом, записался на монтаж, а Арута бросили на программирование.

Недели две они потратили на восстановление, но потом Барсегов начал жаловаться на усталость, головную боль и то, что колдовать стало всё труднее. На ближайшем зельеваренье он украл ложку соды и выпил с ней зельеварский котелок воды.

— Что, изжога замучила? — сочувствовал Герман. — Выпей «Ренни®» или «Рутацид®».

— Не люблю химию, — ответил дантист. — Я за здоровый образ жизни.

Снейп как раз был рядом и своим чутким слухом услышал про изжогу, после чего вдруг отменил урок, на котором маги портили напиток живой смерти. Когда же на следующий день Арутик пожаловался при нём на слабость и трудности с колдовством, Сев и вовсе велел выносить кладовку, литературу и ингредиенты из кабинета, а сам переправлял с Гургеном всё это по домам Джека и Ефремова. Уроки зельеварения, по его словам, временно прекратились. При встрече с больными учениками он шарахался от них, бледнел ещё больше, чем обычно.

Усталый Вано обрадовался литературе для диссера, но Ирен разозлилась, увидев своего импотента в дверях. Её мать тоже встала на защиту дома:

— Перестаньте складировать книги, я всё выброшу к черту! Мне не нужна тут пыльная макулатура, она засоряет дом! У меня пылесос модный, сломается ещё.

— Да ты и мои книги хочешь выкинуть, тоже мне, учитель! — бранился муж. — Это достояние нашей школы, каждый фолиант в одном экземпляре!

— Вот и храните это где-нибудь в классе, мой дом — не библиотека. Ещё ораву людей наведёте оба...

Снейп наградил её испепеляющим взглядом, она побурчала ещё по инерции и стихла.

— Я диссертацию по ним пишу, Сусса!

— Спать надо ночью, а не писать всякую белиберду.

— Слушай, да у тебя симптомы менопаузы!

— А если и так, что с того?! Я имею право побыть женщиной напоследок! Вот бросишь меня скоро...

— Ты моя любимая, я тебя не брошу никогда...

— А если я стану фригидной?! — в глазах Сусанны блеснули слёзы.

— Тогда я начну пить бромид натрия, чтобы стать импотентом, — улыбнулся Вано. Всё равно Елена Аркадьевна моложе и тише.

Арутик же заболевал не на шутку: изжога мучила его постоянно. Он уже начал пить «Фосфалюгель», несмотря на недоверие к лекарствам. Ефремов потащил его к знакомому гастроэнтерологу, глотать оптоволоконный гастроскоп. Врачи ничего не нашли, но на всякий случай назначили «Омепразол®», подозревая пропущенную язву. Однако Барсегов чахнул на глазах. Как и многие ШРМшники, он перестал ходить на занятия, потому что спал на ходу. Однажды даже упал в обморок. Мучить друга директор не стал, но с другими прогульщиками разбирался весьма строго. Цитировал Владимира Даля о том, что «если ты болен, так пойди, полечись, а уж если вышел на улицу, то сиди и работай». Из любознательных учеников они превратились в пассивное быдло, и Ефремов просто не узнавал свою молодёжь. Снейп же вовсе не появлялся в Интернете, за что Геркина Катя высчитывала штраф. Она была школьным расчётчиком. Сева появлялся только в Хогвартсе и вполне удовлетворялся одной ставкой. Он никак не объяснил свой демарш, огрызаясь на все вопросы. Однако он не заболевал, так что его тактика работала.

Школу можно было распускать на каникулы, всё равно массовая усталость косила всех подряд. Отдельные члены других Ассамблеумов потихоньку сбегали на «ЖЖ», «Беон» и «Мэйл.Ру» с «Яндексом». Только те, чьи Ай-Ди кончались на двойку, упирались и цеплялись за телепорт. Геркины знакомые из 602-го, футбольные фанаты, убившие Люциуса, однажды покатили с вопросом:

— Вы же школа медиков, у Вас директор — врач?

— Да, а что?

— Пусть он наших полечит, пятеро заболели. То изжога, то отрыжка. Уже и пить бросили, а не помогает. Да и задохликами стали какими-то, на футбол не ходят, всё в Интернете смотрят больше.

— Депрессуха от недопиия, — веско поставил диагноз Гера. — Осень скоро, обострение. Как раз по нашей части. Собирайте ваших задохликов на сеанс массового гипноза. И с других тоже, будем лечить, всех хапом.

Арутик последнюю пару дней просто лежал на кровати дома. Гера места себе не находил от беспокойства. Таскал другу бутерброды и фрукты, однако, по словам его жены, Арутюн ничего не ел. На третий день Гере позвонила жена Арута и, заливаясь слезами, сообщила, что муж без сознания. Гера примчался к ним и, ударившись в панику, сначала пытался хлопать того по щекам, пробовал Эннервейт, но не помогало. Наконец, он позвал Ефремова. Тот посмотрел на стоматолога и с ужасом констатировал кому.

— Как кома?! А что делать? — Гера сел на стул и схватился за голову. — Да что ж это за хрень такая?

Друзья позвонили Снейпу, но тот постоянно сбрасывал звонки ассамблейцев. Вызвали скорую. Приехавший фельдшер замерил давление, сахар и кардиограмму и сказал, что всё в норме и надо везти больного в институт неврологии Бурденко на МРТ, пока «золотой час», ибо кома явно не сердечно-сосудистой природы.

Так как пока других идей у Ефремова не было, он посоветовал жене Арутика согласиться на госпитализацию. А сам решил, что пора ему принимать какие-то меры по борьбе с этой хреновиной. Не хватало ещё сотрудников подрастерять.

Если Снейп тут не хочет помогать, пойдём за советом к Дамблдору. Пришлось возвращаться в Ассамблеум, где на доске красовалась фоторепродукция портрета, чтобы не слепить глаза над картинкой в телефоне. Дамблдор уже был в курсе и ждал, когда же Еф созреет для консультации.

— Есть у меня пара идей, как можно замедлить течение болезни. Попробуйте донорскую магию добыть для особо тяжёлых больных. А для тех, кто в коме, надо бы мантикорьего молока или крови.

— Это можно, надо Мусю подоить будет, — обрадовался Иван Львович.

— Но всё это временные меры. Ищите того, кто эту напасть создал. Пока его не устраните, проблему не решить.

Искать Мусю они принялись по всей Балашихе, обшаривая парки и рощицы. На старого хозяина мантикора реагировала плохо, забыла уже. Ефремов еле дозвался и почти сорвал голос. Хищная зверюга вышла из парка, сытно облизываясь. Еду она добывала сама, питаясь голубями, кошками и даже собаками. После сиплых уговоров она подошла и рыкнула в ответ, но доктор осадил её, схватив за ошейник с санитарной сумочкой. Можно было не искать ничего в сумке, всё равно там «Корвалол®», нашатырь и бинты, порезанные на марлевые тампоны для остановки луночкового кровотечения. Стали решать, как переправить Мусю в Хогвартс, ибо Ефремов доить мантикор (да и коров) не умел. Придётся подключать Хагрида, уж он-то с удовольствием. Можно было конечно взять у неё крови, но Ивану жалко было Мусю, да и крови надо было много, чтобы поддерживать всех больных… Да и трудно кровь брать, защитное биополе не проколешь иголкой без наркоза, когда аура ослабевает. Это он ещё помнил. Звякнули в Хогвартс, пусть Гуго пошарит в укладке что-нибудь для провокации галактореи. Злой Снейп отказался варить зелье для идиотов и сослал их к своему ученику Лонгботтому. Но до Хогвартса ещё надо было долететь. Герку посадили на автобус и отправили домой, а врач подскочил на мантикоре к себе и завёл летающего жигулёнка.

— Ир, Сусаник, приеду завтра к вечеру, не ждите.

— Привет Невиллу, — хохотнула Ирена. Она знала, что он безнадёжно в неё влюблён и уже сама решила попользоваться его положением в школе магии. Ещё бы, английский попечитель... Тогда наконец-то ей будет отец не указ.

Но папа прослушал всё, он затаскивал животину в салон пятидверки. Огромная кошка лягалась и рыкала. Пришлось её уменьшить. Лететь часов восемь, не меньше, по рассказам Гарри. И насрёт, и нассыт, потом хоть машину меняй. А жалко, летучая. Может, Невилл заодно сварит ароматическое зелье?

Наконец, Сусанна сжалилась и сходила к соседке за переноской для кошек. Посадили Мусю в переноску, пристегнули к заднему сиденью, и Иван полетел. Мусе переноска, похоже, понравилась, и всю дорогу она там проспала. А Ефремов пока ломал голову, как запустить у неё лактацию. Может, окситоцин поколоть? Или какую таблетку типа «Фемилака®» дать? В идеале ей бы малыша. Да вот ждать конца беременности долго... По идее, лактацию можно запустить механической стимуляцией (банальным сосанием), даже если самка не рожала. Но кто будет сосать — вот в чём проблема.

Клык! Уж его-то она не съест, больно велик. Или ещё: какое новое чудище Хагрида. Жалко, под Рубеуса телефон не подобрали, так бы предупредить... Стоп, патронус! Ефремов послал говорящего лобстера в хижину лесника и приказал дуть за молочным тигрёнком. Уж как-нибудь потом выходим без мамки. Когда Ефремов прибыл, Хагрид уже подсуетился и на пару с Гургеном приволок из армянского леса новорождённую рысь, ибо в Британии они не водятся. Невилл сбегал в аптеку за капельницей и детской смесью. Ефремов вколол Мусе окситоцин, вместе с Хагридом они уложили самку и приёмного детёныша. От гормонов Муся подобрела и мурлыкала над рысёнком. Соорудив на ней систему искусственного вскармливания с трубками и смесью, откуда смесь текла рысёнку в рот, они оставили Хагрида приглядывать за парочкой на пару дней. Скоро симуляция желез даст толчок естественной лактации, тогда и подоим. А пока и рысёнок не сдохнет, что тоже неплохо.

Через два дня лесничий сигнализировал, что пошло молозиво. Ефремов прискакал вместе с Невиллом и парой фляг. Невилл держал Мусю, а Хагрид осторожно попробовал подоить мантикору. Надоилось немного прозрачной розоватой жидкости, больше побоялись, ибо матка начала сокращаться, и животное стало кричать, видимо, от боли.

Получив вожделённую флягу, Ефремов полетел с Гургеном обратно на портключе, наколдованном Невиллом, чтобы не тратить время и бензин. По медицинским удостоверениям они просочились в реанимацию, где лежал больной. Дежурный реаниматолог сказал, что в крови больного обнаружено низкое содержание инородных веществ, которые возможно отравили организм пациента Барсегова. Посмотрев МРТ больного, доктор Ефремов сразу понял, что из-за низкой активности таламуса, образующего магическое ядро, снижено выделение мидихлориан, гормонов магии. Так что кома вполне эндогенная, точнее, эндокринная. Ибо самая большая эндокринная железа — это мозг, как говорили специалисты. Реаниматолога выжили с трудом наколдованными маглорепеллентными чарами, но медсестра оказалась маглорождённой ведьмой и надоедала медработникам с вопросами.

— А что это у вас во фляге? Спиртное нельзя, пациент при смерти, это его доконает...

— Нет, это протеиновый коктейль для питания. Вы же их через назально-желудочный зонд кормите? А чем, куриным супчиком? Посмотрите, какой он худой, прямо кожа да кости.

— Анаболики? — не унималась сестричка. — Знаю я ваши протеиновые коктейли.

— Да уйди ты уже, сука! — взревел Иван Львович. — Дай нам хоть памперсы ему переодеть, сгниёт он у вас.

Гурген безмолвно и беспрекословно вытолкал стихийную ведьму из палаты и наложил слабенькое запирающее заклятье.

— Гуго, сиди здесь и дежурь, корми его каждые три часа, а я домой, — распорядился психотерапевт.

— А с оставшими что делать? — парень опять ошибся в грамматике.

— С остальными? То же, что и с Арутом. Всего-то шесть человек. Чары не снимай, с сестрой договорись как-нибудь, цветы ей наколдуй, если сможешь.

Ефремов скинул халат и просочился сквозь Интернет, минуя дверь и вредную бабу.

Однако дома его ждала такая же:

— Вано, опять в Хогвартсе пил с этим умертвием? Завёл себе вампира какого-то и пьёт с ним уже третий день. Сам в нежить превратишься. А ну дыхни!

Вано послушно дыхнул, но Сусаник ничего не учуяла. Просто нервный муж хворал так же, как и все в ШРМ.

Когда начала болеть Минерва, изредка заходившая на Ассамблеум в режиме гостя-невидимки, Невиллу влетело по первое число. Макгонагалл бушевала и грозила сдать его в Министерство на растерзание Артуру, не помня о том, что тот помогал строить Переход. Она была в нездоровом возбуждении, которое Ефремов купировал кому мог нормотимиками, но в Хоге он не появлялся с самого доения Муськи. Отпуск. Да и с сентября вместо него выходил Псина. Невилл тоже недомогал, но пока что держал себя в руках. Ему было велено демонтировать сервер, но он этого делать не стал, а просто погасил свитчи и оставил четыре ноутбука (те, что он планировал разнести по гостиным) в сейфе. Минерва же, опасаясь массового отравления Интернетом, полезла проверять. Увидев погасшие диоды, она немного успокоилась и попросила заблокировать сеть на телефоне. Теперь умный тамагочи выполнял только функции звонков. Сгоряча она хотела уволить Германа, но потом передумала. Может, его опять в теплицы отправить, Логботтом устал, два полуживых мага авось да справятся с дикими кустами, жалящими ядовитыми иглами, которые недавно прислали из Германии.

— Отправьте нас в отпуск, мэм. Нам надо отдохнуть, мы и так на сервере просидели дольше положенного. Я и так занимаюсь вместо Снейпа. Я что, теперь зельевар?

— Да, на седьмом курсе ты сделал большой прорыв благодаря гербологии.

— Тогда я беру больничный.

— Ладно, иди, лечись.

Все заболевшие, кстати, уже гуськом бегали на станцию переливания и получали «кристаллы». Только Гера заказывал их по почте, опасаясь, что опять бомбанёт. Гарри вызвался преподавать трансгрессию для ШРМ и пятерых футболистов.

— Экзамен сдадите в нашем Министерстве.

— Теперь у нас своё нарождается, вот Шойгу выбрали. Пока я даже с ним не виделся, — информировал директор Звартноца. — Пойдёшь аврорат организовывать?

— Что-то не хочется, наелся своим.

— Ну, Рыжика позови, он же тоже служит?

— Хорошо, пошлю ему письмо.

Рональд Уизли же сказал, что пойдёт на эту авантюру, только когда разорится магазин покойного Джорджа. Потом эту записку Гарри обсуждал в кафетерии «Твиттера».

— Жалко хохмазин, мы бы с Арутиком такого нахуевертили... — начал, было, Гера, но осёкся. Несмотря на получаемое лечение розовым молоком, он не просыпался, хотя мидихлорианы вроде бы немного повысились, судя по возмущению лечащего реаниматолога. Жена Барсегова плакала и просила не отключать спящего от ивл.

— У нас двое детей, спасите его!

— Мы его будем лечить по-своему, — успокаивал Ефремов, уже подумывая о крови Муськи.

— Но вы же только наполовину терапевт, а я вовсе дантистка.

— Ничего, у него заболевание как у наших экстрасенсов... И лечить его надо экстрасенсорно.

— Пассами над головой?! Я материалистка, не верю я в магию.

— Ну, посмотрите на моих учеников, они уже поправились.

— Так лечите его, как их!

— Мы не можем выявить спектр магии, он не сдавал тест при... э... здоровым. А сейчас его аура так слаба, что она почти не определяется. Но он жив.

— Пока ещё... Я говорила с реаниматологом и он сказал...

— ...что надо переводить его в волшебную больницу, — приврал Галлеоныч, уже подумывая активизировать Райзенбергов и их дедушку.

— А у нас разве есть такое?

— Нет, это в Англии.

— У нас нет зарубежной страховки.

— Ничего, как-нибудь расплатитесь, вы же имплантологи, зарабатываете... Да и мы скинемся, если что.

Кристина заказала вертолет МЧС, который доставил бы её мужа хоть на край света, вбухав сбережения на оплату в Мунго. Сопровождали больного лечащий врач и двое друзей. В полёте отключился аппарат искусственного дыхания. Ефремов готов был дышать рот в рот, но его порыв отклонили по двум причинам: из-за неопрятной бороды и низкой эффективности метода. И они стали попеременно качать мешок Амбу, пытаясь довезти коматозника живым.

Минерва же в это время вызвала на ковёр Доусона прямо из отпуска. Декан Хаффлпаффа был в своём прошлом сотрудником отдела тайн, ушёл по собственному. Устал от груза информации.

— Фабиус, ваше заклятье неразглашения сошло само собой? — Макгонагалл, любительница скрытности и неизведанного, не просто так интересовалась состоянием подчинённого.

— Да, а что случилось? Мне надо опять напрячь старые связи? Что-то со Снейпом?

— Нет, Северус получил орден и живёт спокойно.

— Если это слово применимо к кадавру.

— У меня другое, прилетайте и посмотрите.

Фабиус забеспокоился, целы ли его изобретения. Например, колдомат или обскура-камера. Но оказалось, что его позвали не за этим. Деньги он мог получить и без помощи завхоза. И показать кино малышам тоже. Минерва зачаровала сотрудника ещё одним фиделисом и рассказала, как она начала шастать в Интернет.

— Так электроника в замке работает?

— Разве вы не видели магловские камеры на празднике?

— Вообще-то, я нейтрализовал пустельгу.

— Бросьте, вы напились.

— Нет, я дежурил у клетки и не мог отойти. Снейп напился.

— Ему можно, он воевал и охранял русских.

— Вы рискуете, Интернет, возможно, проклят. Могу я посмотреть его хранилище?

— Мы обезвредили его на время, но вы продиагностируйте его на магию. Я там, к сожалению, не присутствовала, так что я не знаю, как выглядит его сердце.

Она отвела Доусона в Выручай-комнату, пожелав попасть в Интернет. Магия не реагировала. Блин, покажи, как выглядит ящик с Интернетом, который все так боялись грохнуть! Серверная открылась. Доусон пролез в дверь, держа палочку наготове, будто комната была населена адскими гончими или питомцами Хагрида. Фабиус излазил все закоулки стеллажа, но заклятья не нашёл.

— Ой, он же выключен! — Минерва смутилась внутри себя, вызывать Нева было неловко. Арутюн при смерти. Кого напрячь? Германа, больше некого.

Соболевский же отдыхал в «Твиттере» со стаканом кофейной бурды. Увидев звонок от начальницы, он мысленно выругался и понуро ответил. Минерва обрисовала суть проблемы, и парень по привычке ломанулся в окно, но потом вовремя вспомнил, что бесполезно. Пришлось объяснять, где искать нужную кнопочку, всё равно сколько времени, звонок-то входящий.

С горем пополам старушка включила и шкаф, и монитор.

— А где тут кнопка «Пуск»? Я вижу только чёрный экран со строчками...

— Блин, это же не «Windows», а «Linux»! Оставьте как есть.

Доусон диагностировал магию включённого сервера и тоже ничего не нашёл .

— Как его выключить?

— Аварийно, из розетки. Ах да, он же питается от магии... нажмите ту кнопочку на шкафу, с которой мы начали. Будет сбой, но в сентябре я всё починю.

— Нет, пусть стоит выключенным, пока мы не найдём источник заразы.

— Мы не можем, ассистента нет. Помогите его оживить, он мой друг...

— За какие заслуги? Он не воевал...

Стерва.

— ...Ну и что, он хороший компьютерщик.

Дальнейший диалог невозможен. Упёрлась.

...Доусон, так и не посмотревший на заразный сайт, посоветовал директрисе написать заявление Шеклболту, чтобы в школу доставили мозг магонета. Это было изобретение отдела тайн, состоящее из колбы и плавающих мозгов, тщательно пророщенных, как чайный гриб в банке. Минерва изо всех сил доказывала необходимость для школы, чтобы переписать половину библиотеки для всеобщего доступа. Эта обязанность легла на отработчиков. Кингсли, помыкаемый нынешней главой ордена Феникса, решил не сопротивляться, пусть баба подавится этими супермозгами. Но новую порцию надо было ещё вырастить и связать заклинаниями с магонетом. Минерва засуетилась, требуя с Доусона манускрипт заклинаний для мозгов, но пока решила пристроить их в Выручай-комнате.

В Мунго же встречали вертолет с пациентом. Райзенберг как главный магловед встречал его на площадке. Завотделением проклятий крови, Макс Харт утешал плачущую маглянку спотыкаловкой и детскими леденцами с транками. Пархатый хапнул половину денег и распорядился подключить Барсегова А. Г. к волшебным легким. Взмокшие Ефремов и Гурген тоже решили отдохнуть и пропустили по рюмочке знаменитого райзенберговского пойла. Оставалось ждать результатов обследования и носить молоко каждый день. Отпуск был безнадёжно испорчён.

Арут пролежал на диагностике дня три, потом в Звартноц пришло заключение: колдуна хотели лишить магии, и его биополе было окутано блокирующим коконом, несмотря на то, что мидихлорианы достигли витального уровня. Разрушить кокон могла только кровь, как и говорил столетний Дед.

Мунговская мантикора давно сдохла, а заводить новую было проблематично, в Египте не было ни одного мантикорыша, которого нужно было лечить. На родине они не болели.

— Я же молоко достаю, так и крови нацежу. Литра полтора хватит?

— Давайте-давайте, — у еврея разгорелись глаза. Он знал, что на лечение уйдёт от силы пинта, но запастись волшебным гематогеном было заманчиво.

Содержать такого зверя в неволе было запрещено законом, но этот нелегал, видимо, держал её у себя в России.

Ефремов делал прокол под языком у скотинки, кровь плохо шла, стимулировали антикоагулянтом, но её накачали, ровно пластиковую бутыль. Кошконенавистник отпил рюмку, и ему несказанно полегчало: начинавшееся разрушение магии резко прекратилось. Ну его, этот проклятый сайт, что-то там не так, как нужно. Надо ехать к мэру и искать помещение. Не фантастическое, а нормальное. Арендовать его, что ли, на первое время?

...Арута уложили на источник силы и обмазали тело кровью, дав ему ещё 50 грамм в желудок. Армянин захрипел и попытался выплюнуть присосавшиеся волшебные лёгкие. Соломон Израилевич лично дежурил у пациента, отрабатывая лакомый бонус. За такие деньги он всегда брался лечить сам.

Ещё несколько дней Арут провёл без памяти, но потом проснулся. Сначала он смотрел как младенец на волшебные погремушки, но мозг постепенно адаптировался к реальности. На первое время ему, как полусквибу, повесили на ухо серьгу с цитрином ради реабилитации и велели не снимать до тех пор, пока не пройдёт вредное воздействие.

— Так что ты узнал о рухнувшем сайте? — пристали все причастные к лечению.

— Они баннер какой-то повесили с Алексием II. Вроде как приглашают в детский лагерь для православных.

— И ты отравился от баннера?

— Возможно.

— Не может быть! — взревел психотерапевт. — Я уже полгода дома соль освящённую ем, мне ничего. Прихворнул слегка вот сейчас, но теперь мы в «Твиттер» переехали временно.

— А другие Ассамблеумы заболели? — интересовался дантист.

— Да. Особенно футболисты.

— Жаль, хорошие ребята, Гера нас уже познакомил.

— Не боись, всех подлечили. И ты выздоравливай. Серьгу береги.

— Так это я сквибу кольцо ваял?

— Да. Надо помочь человеку.

Герка причёсывался перед зеркалом. Что-то он оброс как бомж, волосы торчали во все стороны.

— Тебя кто стрижёт вообще? — поинтересовался Гурген. — Общипан как курица.

— Да вроде нормально было, а сейчас уже не пойми чего на башке. Пора к цирюльнику.

Он кое-как пригладил волосы мокрыми руками и отправился в серверную, нужно было срочно разбираться с мозгами, чтобы скорее подключать их к работе, ибо Минерва уже задолбала.

Герка шёл по коридорам, полным снующих туда-сюда сонных детишек. Вывернув из-за угла, он столкнулся с мадам Помфри:

— Мистер Соболевский! Здравствуйте. Что-то вы не заходите совсем к деткам в лазарет, помогли бы мне. Вам же они понравились, — проницательная ведьма улыбалась.

Гера нервно зачесался:

— Нет, нет, начало года, прорва работы в серверной... П-р-ш-п-р-щ-н, — протараторил он и сбежал. Вот привязалась! К Иннессиным детям он и близко не подойдёт!

Навстречу по коридору шёл Марти, новый физрук Звартноца. Он вальяжно прокладывал себе путь через поток школьников. Улыбнувшись Гере, он отозвал его в сторону:

— Мистер Соболевский, здравствуйте, а я тут за зарплатой в колдомат пришёл. И у меня к вам дело. Мне прислали метлу к новому учебному году, метла — высший класс, Нимбус Икс-Пи, маневренная, с антиугоном...

Гера аж облизнулся, метлы стали его слабостью.

— Так вот, я, пока тут, заодно метлу хотел опробовать на просторе. Так не могу никак разобраться с системой антиугона. Там надо что-то настраивать, а я в таких вещах ноль. Вы мне не поможете?

Марти обворожительно улыбнулся. Гере аж поплохело. Однако новая необъезженная метла звала его, и они скрылись в кабинете Марти.

Пока Герман разбирался с антиугоном, Марти некоторое время вился рядом. Внезапно он стукнул себя по лбу и выбежал из кабинета, крикнув что-то про срочное дело и пообещав вернуться через десять минут.

Выйдя из кабинета, физрук направился к школьным дверям, а оттуда — наружу.

У входных ворот замка стояли две одиноких фигурки в накинутых на головы капюшонах, что довольно дико смотрелось тёплым сентябрьским днём. Оглянувшись на домик Хагрида, Марти открыл ворота. Фигурки быстро вошли на территорию, и Марти набросил на всех троих Прозрачары. Затем молча достал флягу и несколько волос и протянул Грегу. Тот открыл, бросил волосы в зелье и стал пить Оборотку, принявшую светло-зелёный цвет. Пока шла трансформация, Марти инструктировал Иннесс и поправлял на ней маскирующие чары, скрывающие кошачью морду.

— ...Третий поворот, направо. В замке полно детей. Соболевский в моём кабинете, не столкнитесь. Хотя в такой толпе, может, не заметит. На меня не рассчитывать, палиться не хочу.

Компания обсудила последние детали, и Марти пошёл в сторону главного входа, Иннесс и Грег в образе Германа выждали несколько минут и двинулись следом. Иннесс тащила сумку с детским питанием. Перед тем как к ним вышел Марти, они подкараулили и вырубили разносчика смесей. Это был юный маг, хилый и сонный, так что сдался без боя. Теперь на девушке была его фирменная мантия и она надеялась, что этот план не провалится.

Проще всего спрятаться в толпе. Именно поэтому до поворота к больничному крылу они дошли без проблем.

Грег-Гера остался снаружи, а Иннесс шмыгнула в лазарет. Внутри никого не было. Она поставила сумку с питанием и заглянула к мадам Помфри в кабинет. Медсестра вышла ей навстречу, и Иннесс протараторила:

— Добрый день, я вместо Скотта.

Мадам Помфри подозрительно посмотрела на девушку, но молча протянула руки к сумке с питанием.

— Спасибо, милочка, можете идти.

Тут в лазарет вошёл Грег и сказал:

— День добрый. Как там дети?

Фельдшерица развернулась и в упор посмотрела на него:

— Всё хорошо, мистер Герман. Мы же утром с вами о них говорили. Вы сказали, что очень заняты, чтобы их навестить.

Грег не смутился:

— Вот, нашёл минутку. Можно взглянуть на них?

Поппи покосилась на Иннесс.

— А Джули, я знаю, можно ей тоже посмотреть? Она детей обожает.

Когда они вошли, Иннесс с трудом сдерживалась, чтобы не побежать. Вид её спящих, немного подросших детей заставил её впиться ногтями в ладони. Пока Грег убалтывал подозрительную фельдшерицу, девушка осторожно достала из кармана палочку, развернулась и выпустила в Поппи Ступефай. Грегори подхватил окаменевшую женщину. Иннесс выхватила из сумки уменьшенную заклинанием переноску для младенцев и аккуратно переложила в неё тройняшек. Еле подняв тяжёлую переноску, она накинула на сумку лёгкую ткань, и они выбежали в коридор.

Начались занятия, и в коридорах было пусто. Быстрым шагом они выбрались из больничного крыла и пошли к выходу. Когда до дверей оставалась пара минут хода, из-за поворота вырулили Соболевский с метлой Марти и Гурген.

Все четверо стали как вкопанные. Гурген переводил взгляд с одного Геры на другого, судорожно пытаясь понять, глючит ли его или это оборотное зелье. А если оборотное, то какой из них настоящий ...

— Импедимента! — закричал в этот момент Гера, тот, который с метлой. Дубль-Гера пригнулся, а девушка рядом с ним спрятала своим телом сумку в руках. Грег пульнул Сектумсемпрой, заклятье по касательной задело руку армянина. Гуго взревел от боли и бросился на Грега врукопашную. Чистокровный маг офонарел от такого поворота, палочка у него выпала, и в следующую секунду Гурген уже сидел на нём, колошматя Грега головой об пол.

Иннесс завизжала, и Герман бросил метлу и кинулся к ней, собираясь атаковать. От крика проснулись дети в сумке и начали плакать. Гера остановился в нерешительности. Он перевёл глаза с сумки на лицо девушки. Та решилась немедленно. Скинув капюшон, она стряхнула с себя чары и вновь стала женщиной-кошкой.

Герман уставился на неё, в груди защемило от тоски, но он не приблизился. Иннесс, глядя ему в лицо, попятилась по коридору в сторону дверей и юркнула за поворот, бросив Грега на произвол судьбы.

В этот момент из лазарета выбежала мадам Помфри с криками:

— ЛОВИТЕ ИХ, ОНИ ДЕТЕЙ УКРАЛИ.

Герман, не раздумывая, незаметно поставил ей подножку. Женщина растянулась прямо на дерущихся мужиках. Герман кинулся её поднимать, извиняясь и делая вид, что не понял, что произошло.

Иннесс бежала по коридору. В холле она встретила Марти, который изображал праздношатающегося.

— Дети со мной, спаси Грега, — прошептала она и выскочила на улицу.

На территории никого не было. Она постаралась перейти на шаг, укачивая на ходу переноску. Вдалеке Хагрид копался на грядке, Иннесс миновала его, напустив на себя небрежный вид. Когда она вышла из ворот и развернулась, она увидела на крыльце школы размахивающую руками мадам Помфри, но было уже слишком далеко для заклинаний. Иннесс трансгрессировала.

Марти вбежал в коридор и увидел, как Герман разнимает дерущихся Гургена и своего двойника (порядком помятого) под причитания мадам Помфри. Гера-Грег зыркнул на Марти.

Марти решил импровизировать.

— Что тут происходит?

Мадам Помфри начала объяснять про детей. Гера был ещё в ступоре от встречи с бывшей любимой.

— Это была их мать, — говорил Герман, — не переживайте за детей, с ней они в безопасности. Хотя она и преступница, сбежавшая из-под суда.

Марти вызвался сторожить Грега и увёл его в одно из подземелий. Герман пошёл доложить директрисе и вызывать авроров, а мадам Помфри повела обрабатывать порезы и синяки Гургена.

Марти и Грег, едва скрывшись с глаз остальных, нырнули в учебный кабинет.

— Так, придурок, бери оставшееся зелье и бросай в него мой волос.

Грег, только что принявший свой истинный облик, со вздохом выпил зелье и снова изменился. Потом он наколдовал Марти кляп и наручники. Дальнейший отход не составил труда. Остальных в коридоре уже не было, авроры ещё не прибыли. Грегори вышел за ворота замка и немедленно трансгрессировал на виллу, надеясь, что с Марти всё будет в порядке.

Когда Марти нашли в кабинете связанным, у него уже всё тело затекло. Аврор вытащил кляп из его рта, и оттуда полилась река ругательств:

— ...Чёртова школа! Система безопасности никакая! Шляется всякий сброд! — распинался бывший слизеринец, надеясь своим возмущением отвести от себя подозрения.

Аврор не реагировал. Когда Марти иссяк, служитель закона начал задавать вопросы:

— Преступник вернулся в свой истинный облик перед побегом?

— Мм, частично. Волосы стали другого цвета, вроде порыжели. Но тут он меня вырубил, связал и вырвал клок волос. Дальше я лежал и ждал, когда меня соизволят найти.

Аврор осмотрел место предполагаемой битвы. Жаль, Марти не догадался раскидать стулья для видимости. Было видно, что его рассказу не до конца верят, однако больше вопросов ему не задавали, отпустили. Только Гера, стоявший в коридоре, провожая слизеринца взглядом, подумал, что утром в зеркале у него явно было больше волос на макушке.